Мохнатый негодник мелькнул снова, прямо за спиной Магды. Поймал мой взгляд и задрал шерстяной нос: мол, он тут делом занят, а я ерундой страдаю. И поправил что-то у себя за пазухой, норовившее вылезли и хоть одним розовым глазком глянуть на церемонию. Что-то крайне пернатое и баклажановое…

– Пей, дитя мое, – мне в губы сунули край ритуальной чашки и, не дождавшись, пока я сама сделаю глоток, наклонили.

В рот потекла горькая гадость, горло свело болезненным спазмом. Судорога прокатилась по всему телу, и меня скрутило.

– Что с ней? – вскрикнула какая-то молодая арканка, пока я, скорчившись, стояла на полу на коленях и отплевывалась от зеленой дряни.

Похоже, мой организм категорически не принимал местное зелье единения и отторг все до капли.

– Как некультурно, графиня, – придерживая волосы на моем затылке, пробормотал Блэр. – Что ж, ты красноречиво донесла до нас свою позицию, а теперь поднимайся: завершим ритуал.

– Но мой принц… – воскликнул обомлевший от произвола старик.

– Завершим. Ритуал, – процедил тиран, с неприязнью подавая мне белый платок.

Во рту до сих пор стояла горечь, словно я килограмм лука без соли зажевала. Запястье чесалось и ныло. Голова кружилась, и я едва слышала, что там бубнил служитель нелепого культа.

Но даже в таком состоянии отметила, что из клетки пропала теперь и Мелисса.

– Тогда повторяйте за…

Снаружи что-то загрохотало, снова прервав речь бедолаги в балахоне. Послышались крики, лязг металла, взрывы заклятий. По стенам пошла дрожь.

– Что это? – старик побледнел.

Кто-то пытался взять штурмом его древний храм!

– Неважно. Внутрь никто не пройдет, мои воины об этом позаботятся. Продолжайте, – сухо скомандовал Блэр.

Ни единая мышца на его холеном лице не дрогнула! Вот это хладнокровие. Или безразличие. А может, просто старость. Больше двухсот лет «жениху», как-никак.

– Повторяйте за мной ритуальную клятву, мой принц, – покорно кивнул служитель.

Из клетки тем временем пропала Аманда. А из-за пазухи Квита, неспешно прохаживавшегося у входа (быть может, даже насвистывавшего при этом), выглянул рыжий клюв. И я крепче сжала палочку в кармане.

Звуки битвы, доносившиеся снаружи, меня воодушевили. Неизвестно, сколько там человек и зачем они сюда пришли, но… Очень хотелось верить, что много и за мной. За всеми нами.

– Анна Дэлориан, соглашаешься ли ты принять мужчину, связанного с тобой неделимой нитью и дарованного богиней Судьбой…

– А? Что? – я растерянно уставилась на служителя.

– Просто скажи «да», графиня, – Блэр крепко сжал мой локоть, и я нервно кивнула.

В клетке еще оставалась Лиз, а входная дверь, хоть и содрогалась от чьих-то толчков, стояла намертво.

26.4

Грохот снаружи усиливался, оглушал, разбавляемый воплями и взрывами. Казалось, там ведут бой две армии. Неужели нас нашли? Неужели как-то выследили?!

Боязно было поверить в шанс на спасение. Разочарование грозило таким сильным ударом, что убило бы без всякого оружия.

– Не рассчитывай, графиня, потянуть время. Ритуал мы, так или иначе, завершим, – будто мысли мои прочитал эльфоподобный гад. – Что у нас дальше, мастер Грейв?

Я пошатнулась. Волнение вперемешку с ужасом и отчаянием сделали свое дело: ноги меня едва держали.

За Магдой мелькнул знакомый мохнатый зад. Ну, быстрее же… Быстрее, Квит! Лиз должна исчезнуть из клетки до того, как мы дойдем до главной клятвы.

– А этот что тут делает? – подал голос Джагжит, хватая Квитариуса за сизое ухо и притягивая к себе. – Мой принц! Ваш морф…

– Позже. Все позже. Клятвы, – отмахнулся Блэр.

– Повторяйте за мной, ваше высочество, – пробормотал покорно старик, а я чуть не взвыла от отчаяния.

В ушах стоял гул. Грохотало и снаружи храма, и внутри меня. К горлу подкатывала тошнота, пересохшие губы хранили горечь зелья.

Блэр повторял за служителем какие-то слова, но я не вслушивалась. Что-то о том, что он отказывается от титула и имени рода и изъявляет желание прикрепиться к родовому древу супруги и связать в вечности наши жизни. Точно дурной сон, не иначе…

Вкус во рту вдруг изменился. Стал странным, металлически-соленым, словно на язык попала кровь. Я облизнула губы, но ранок не обнаружила. Сглотнула, и тепло прокатилось по горлу, смывая горечь чуждого зелья.

Карпов за служителем смотрел в пол и что-то бормотал, потирая запястье. Мое тоже горело, словно его раскаленными щипцами сжали с обеих сторон. Тело устало реагировать на боль, смирилось. Но по щекам почему-то все равно текли горячие слезы.