Я прямо-таки на собственной шкуре ощутила разочарование этого невероятно терпеливого человека адептами, на которых возлагал большие надежды.

— Но вы… умудряетесь создать из ничего кучу новых проблем!

Судя по всему, это адресовано Грозничу и Войру, потому что взгляд ректора порхал от одного парня до другого, минуя меня и дикарку. 

— Мне нужна ваша помощь! Слышите? Помощь, а не проблемы и разборки! Помощь!!! Потому что таких, как вы, становится всё меньше, а зла в мире по-прежнему много. 

Шайх снова выдержал тягучую паузу, словно позволяя каждому из нас, и в особенности Шепсу и Крому, время одуматься.

— Вот и скажите, что мне надо сделать, чтобы вы, наконец, ощутили ответственность за наше дело? Чтобы вы поняли, насколько важно то, чем мы занимаемся? 

Его устало-мрачный взгляд перекочевал с Войра на Шепса и обратно:

— Неужели за то время, что работаете в поле, так и не поняли — мелкие обиды и разборки между вами значительно влияют на работу в целом! Что ваше неприятие друг друга может пагубно сказаться на команде и привести к непоправимой ошибке? Разве не вы мне сообщили, что ощутили всю силу зла, скопившуюся на земле? Что она поджидает решающего часа для новой, страшной войны? Когда же вы повзрослеете? — негодовал в сердцах Шайх. — Если не будем одной сплочённой командой, мы просто не справимся со злом… А проиграть битву нам нельзя… Это смерть для всего живого!

Кром и Шепс опустили головы, каждый в своих раздумьях. 

И мне очень захотелось поверить в сознательность парней: что слова ректора достигнут цели, и такие сильные адепты покажут пример всем остальным…

— Пусть не дружба, но примирение и работа одной командой… — с горечью в голосе покачал головой Шайх.

Я пока не слишком понимала смысла всего сказанного, как, впрочем, и не представляла, какая такая работа в поле у ребят была, но патриотизма речь ректора мне прибавила.

— А вы грызётесь, как кошка с собакой, не в силах совладать со своими вторыми сущностями. Дерётесь вечно, не в состоянии ужиться на одной территории… 

Грознич и Кром обменялись тяжёлыми, задумчивыми взглядами, а ректор продолжил:

— Если вы больше животные, тогда постарайтесь держаться каждый своей зоны и не делать академию полем битвы. Но, как по мне, это уже капитальный перебор...

Кабинет погрузился в неприятную тишину.

Я мялась позади Шепса, словно не пришей кобыле хвост. Дикарка стояла близ Крома и косилась на меня со злобным недовольством, будто в очередной раз, причиной конфликта была я, но, по своей тупости, об этом не догадывалась.

— Эйза, — строго обронил ректор, и дикарка насторожилась, — я не поверил Войру, когда он убеждал, что тебя можно вернуть. Но вот ты сознанием с нами, это видно и ощутимо, но зверь в тебе по-прежнему озлоблен, по-прежнему не смирился. Я не могу тебя держать рядом с другими, не будучи уверенным, что ты не убьёшь кого-нибудь. И быть твоим палачом тоже не желаю, — звучало внушительно. — Тебе дали шанс, приняли обратно, неужели у тебя нет желания попробовать быть больше человеком?

Дикарка снова стеганула меня полным лютой ненависти взглядом и кивнула:

— Я стараюсь, но природа слишком сильна…

— Ты идёшь на общение, значит, и правда, готова быть частью семьи, — проворчал Шайх с лёгким недоумением. — Это меня радует, и я… готов отдать все силы, чтобы тебе помочь. Вот и скажи, что нам нужно сделать, чтобы облегчить твои страдания?

— Я справлюсь, — потупила Эйза взгляд. — Я переборю зверя, — проскрежетала зубами.

— Хотелось бы верить, — ректор с некоторым восхищением молча покивал, глядя на девушку.

— Позвольте ей выходить в поле, — нарушил тишину Кром. — Зверю нужны не тренировки с ограничениями, а выплеск эмоций в полную силу.

— Я подумаю над этим, — секундой погодя заверил Шайх. — А теперь вы, девушка, — взгляд ректора остановился на мне. Я даже вздрогнула от неожиданности. 

— Когда вы появились в академии, я и не думал, что от вас будет столько хлопот. Любое происшествие… и вы в нём обязательно замешаны! И, нет бы, если у вас открылась сила, и вы просто не могли с ней совладать... Мы бы нашли решение этой проблемы, попытались вас обучить. Но, нет! И пока я даже не знаю, за что хвататься и что делать. Как ещё раскрыть потенциал, сокрытый в вас. Но, что бы не делали, ваши потуги больше напоминают выходки капризного ребёнка с комплексом недополучения внимания, который всеми силами пытается сделать себя значимей, чем он есть на самом деле.

— Я? — искренне изумляюсь, скользнув взглядом по каждому из присутствующих. К своему удивлению, получив в ответ молчаливую массу упрёков, недовольства и досады… адресованных мне. 

Даже неудобно стало. 

Я-то думала, что стараюсь, а оно вон как…

— Ну, простите, — опустила глаза в пол, мечтая провалиться сквозь землю. — Говорят: «Иди!» — иду! Говорят: «Беги!» — бегу. Вроде, как другие, и делаю всё, что от меня требуется. Разве виновата, что к моей пятой точке клеятся все неприятности.