Но Сальвия поднялся, пнул ногой одну из бочек и огрызнулся:

— Не, только не с этим… Этот предатель. За шмот продался людишкам, так, Магат? — с презрением обратился он к орку и толкнул громилу в грудь, но тот одним ударом по лицу вернул Сальвию на дно лодки, потом схватил его за ворот и потащил на корабль.

— Эту прихватите, — скомандовал орк, и матросы хотели было схватить Аделаиду, но она, оттолкнув их, сама проследовала за громилой.

— Смотри, Винни, кого я притащил… — прорычал зеленый великан, кинув Сальвию на палубу перед одетым в сверкающие латные доспехи паладином.

Того, видно, заботили дела иного порядка, и он лишь приказал запереть злоумышленников в трюме, приставив к ним нескольких стражников.

В трюме было мокро и темно. Аделаиде едва удалось поспать на груди у приятеля.

— Прости, — прошептала она, открыв глаза и увидев, что сам орк их и не смыкал.

— Ты ни в чем не виновата… просто не судьба… — Сальвия улыбнулся, но было очевидно, что невеселые думы крутятся в его растрепанной голове.

— Что теперь будет? — вслух задумалась Аделаида.

— Нас отдадут под суд… — не раздумывая выпалил Сальвия и, увидев отчаяние Аделаиды, добавил так беззаботно, как только мог в тот момент: — Но ты не волнуйся — обещаю, что все будет хорошо.

Он ласково погладил ее по голове, и Аделаида еще сильнее прижалась к юноше в ожидании неизвестного.

Прошли ночь, день. Они поняли, что корабль отплыл, потом причалил, и на закате следующего дня их наконец-то вывели из трюма и повели в город. Лук Сальвии забрали, и они, безоружные и несчастные, предстали перед небольшим советом, который собрался в воинской гильдии на первом этаже города-скалы. Кроме орка-громилы, темного эльфа из вчерашней компании и паладина, который был у них за главного, на совете присутствовали еще три персоны, которые и решали судьбу преступников, незаконно пробравшихся на военный корабль самого лорда Хродгара, правителя Руна. Аделаида догадалась, что здоровенный орк в нарядной броне был тем самым прославленным генералом Ламбаком, из-за заслуг которого оркам из деревни разрешалось проходить обучение в гильдии Руна и который всю жизнь посвятил налаживанию отношений между вспыльчивым вождем Какаи и Юставом ван Хальтером, прежним королем Элмора. И она сразу же поняла, отчего Сальвия стоял с поникшей головой, боясь поднять на генерала глаза. Вторым был представитель лорда Хродгара, мастер военных дел князь Зигмунд. Третьим судьей оказался сурового вида темный эльф в парчовой черной тунике, расшитой серебряным узором. На спину его была накинута бархатная мантия, что говорило о его исключительном статусе. Как его звали, Аделаида не расслышала, но даже мастер Зигмунд и генерал Ламбак обращались к нему не иначе как «ваша светлость», что было весьма иронично, учитывая, что он был весь одет в черное, и даже лицо его отдавало глубокой синевой безлунной ночи.

Когда мастер Зигмунд попросил рассказать, с чем связано это срочное собрание, паладин Винфрид, командир элитного подразделения, являющийся к тому же двоюродным племянником самого лорда Хродгара, рассказал, что Сальвия, которого он называл «недомерком», много раз пытался хитростью попасть на Остров, а теперь с помощью подельницы он был от него уже в последнем шаге, тем самым ставя их секретную операцию под угрозу, и если бы его правой руке, барону Магготу, не понадобилось проверить шлюп с припасами до отплытия, то ситуация могла бы обернуться весьма трагично.

— Барон Маггот, — хрюкнул Сальвия, указывая на стоящего рядом с паладином, как стенка, орка, и в голос рассмеялся, но грозный взгляд генерала Ламбака охладил его веселье, и юноша вновь уставился в пол.

Громила-орк сжал кулаки, но Сальвия лишь окинул его презрительным взглядом, и сам генерал орков его в этом поддержал. Потом мастер Зигмунд спросил несколько раз у Сальвии о цели его поступка: почему ему так нужно было пробраться на тот остров, но Сальвия упорно молчал.

— Мы полагаем, что этот юноша — шпион, посланный из Адена, — доложил важным тоном паладин.

— Этот юноша, как Вы, маркиз Винфрид, смели выразиться, — племянник самого вождя Какаи! — грозно прервал его генерал Ламбак. — На каком основании Вы, милорд, сделали такое странное предположение?

— Иначе к чему такое молчание? — огрызнулся паладин. — Если этот ваш племянничек сам не хочет ничего рассказывать, то мы вольны предполагать любой подходящий нам вариант.

— Не будем забывать, маркиз, — спокойно вмешался в разговор темный эльф в манто, — что связь этого юноши с лидером племени орков гораздо теснее, чем та же у Вас, и он, позвольте заметить, даже ни разу не попытался использовать ее для получения должностей или титулов, — эльф едва заметно усмехнулся, а паладин, чертыхнувшись про себя, замолчал.

Но тут барон-орк, стоявший рядом с паладином и затаивший злобу на Сальвию, вырвался вперед и сбивающимся голосом и тыкая пальцем в соплеменника завопил:

— Да эта собака вообще не имеет никаких прав: его мать была изгнанницей, а отец проклят самой судьбой. Вот он теперь и пытается состроить из себя хоть что-то, узнать секреты, а то и украсть результаты наших исследований, и выслужиться перед проклятыми южанами.

Сальвия, побагровев, бросился было с кулаками на ревущего верзилу, но по команде мастера Зигмунда охрана схватила обоих, не давая им сцепиться. Громилу держали аж три солдата, пока паладин его наконец не успокоил.

— Сальвия, последний раз прошу объяснить нам: что ты искал на том корабле? Что тебе нужно было на Острове? — еще раз учтиво спросил мастер Зигмунд.

— Толкат, Шалвиа! Гажон! — прокричал генерал Ламбак.

Но Сальвия молчал. Тогда Аделаида нашла единственно верным самой рассказать все Совету.

— Он хотел найти яйцо динозавра, — громко сказала она, и шум в зале утих.

— Зачем ему яйцо динозавра, что за бессмыслица? — вскричал мастер Зигмунд.

Сальвия пытался заткнуть стоящую рядом подружку, но ей все же удалось вкратце пересказать легенду о Первом Орке, восседающем на гигантском ящере, а также поведать Совету о мечте Сальвии вырастить себе такого же питомца.