— Да, да, — закивал вождь. — Смотри, кто к нам нагрянул… Я думаю, вы найдете, о чем поговорить. Забирай ее и иди. Найди ей дом, покажи все тут, а потом отправь ее в Рун. Давай топай! — последнюю фразу вождь почти рявкнул, и Аделаида так и не поняла, какое настроение в основном управляло этим могучим орком.

Юноша еще раз учтиво поклонился вождю, а потом, легко схватив гостью за руку и улыбнувшись во весь рот, сказал «Пойдём» и потянул Аделаиду вниз по лестнице. Они покинули дом уже с другой стороны и прошли меж двух строгих сторожей, которых племянник вождя игриво потрепал по шлемам. С одного из них шлем свалился, и он было пригрозил юноше гигантским кулаком, но потом, расхохотавшись, махнул на него рукой.

С задней стороны дома раскинулась огромная поляна, по которой с визгом носились луговые волки. Алойвия тут же с шумом принялся гоняться за ними и играть. А юноша с разбегу сел на жесткую землю и уставился на незнакомку большими карими глазами, любопытными, как у ребенка. Аделаида с радостью сбросила тяжелую сумку и оружие и присела напротив него. Так они молча просидели несколько минут. Алойвия то и дело подбегал к хозяйке и, убедившись, что та в полном порядке, снова уносился вдаль по полю. За спиной юноши пестрели высокие, освещенные ярким светом солнца горы, в основании одной из которых был устроен храм какому-то ящероподобному существу. Они сидели в теньке, и Аделаида пытливо рассматривала своего спутника. Юноша выглядел удивительно. Он был ростом почти с Аделаиду: худощавый, жилистый, с хорошо развитыми мускулами. Лицом он был похож на эльфа, разве что уши были короче, а волосы — каштанового цвета, прямо как у вождя. Он был небрит и, несмотря на тонкие черты, имел вид весьма небрежный. Челка закрывала всю правую половину его лица, а губы казались чересчур мясистыми — у эльфов таких не бывает. И еще руки! Он перебирал камни на земле, и Аделаида заметила, какие огромные у него были ладони, совсем несоразмерные его стройному телу. Кожа его была бронзового оттенка, как у очень загорелого человека, и он, еще и одетый к тому же в пыльного цвета легкий костюм, почти сливался с такой же пыльной землей. Приглядевшись как следует, Аделаида решила, что на орка он был похож все же больше, чем на эльфа.

— Может, что-нибудь скажешь… — прервала Аделаида долгую паузу.

— Надо, наверное, да? — пробормотал орк себе под нос, затем оторвался от камней и поднял на женщину глаза. — Мы, орки, не любим попусту слова во рту гонять, понимаешь? — он пытался говорить грозно и серьезно, но вновь разулыбался. — Говори лучше ты… — предложил юноша. — Кто ты и откуда? И не смотри уже так на меня… Да-да, я не чистокровный орк, но живу здесь почти всю жизнь под покровительством моего дяди, так что орк из меня выйдет получше любого дядюшкиного воина.

— А кто твои родители? — спросила Аделаида.

— Мой отец был орком, братом вождя… — начал орк-полукровка свой рассказ. — Младший брат, он с рождения был хил и слабоват здоровьем. Странно, что его сразу не того, — юноша уточнил, что он имел в виду, проведя пальцем у горла, — ну, того… Теперь так не делают — теперь нужны оружейники, торговцы, переводчики… А раньше слабый орк не был достоин права на жизнь. И мой отец стал травником. Он так и назвал меня, Сальвия, в честь лекарственной травы. Дяде мое имя кажется уничижительным — он зовет меня Шалвиа, так ему кажется грознее…

— Ну а твоя мать, похоже, была эльфом? — высказала Аделаида свою догадку.

— Я ее не знал, — резко отозвался Сальвия. — Она умерла, когда родила меня. И отец не любил о ней говорить, по крайней мере со мной… Я думаю, он должен был ненавидеть меня, но он просто души во мне не чаял, чувствовал, что я могу быть отвержен племенем, как и он… Дядя говорил, что перед смертью — а отец болел почти всю жизнь, изучал травы, искал лекарство, но не смог помочь ни себе, ни своей возлюбленной, моей матери… Так вот, дядя сказал, что отец пришел со мной к воротам деревни и взял с него клятву: сделать из меня настоящего воина. Я, в отличие от отца, был здоров как бык, и пусть у меня не было той массы и силы, как у рядового орка-громилы, в соревнованиях я побеждал проворством, усердием, а порой и хитростью, и я победил на многих внутриплеменных состязаниях. Так что дядя хоть и не стал гордиться мной, но признал меня равным в племени, и вот я уже шестнадцать лет живу в этих землях и ношу гордое имя «орк».

Юноша задумчиво отвел глаза и посмотрел куда-то вдаль.

— Что до мамы, — вдруг продолжил он свой рассказ, — дядя лишь упомянул о ней после забавного случая…

Аделаида посмотрела на юношу, и он, угадывая неподдельный интерес собеседницы, продолжал:

— Орки не самые лучшие ювелиры и оружейники. Они предпочитают оружие попроще и потяжелее: молоты, дубины, двуручные мечи, реже копья или иногда когти-кастеты… Мне все это казалось либо тяжелым, либо неудобным. И вот однажды я увидел у одного из охранников лук, простой такой лук: палка да тетива, но меня он сразу привлек. Я попросил у охранника попробовать выстрелить, и тот разрешил. Лук оказался для меня длинноват и очень туг, но мне все же удалось выпустить из него пару стрел и даже попасть в намеченную мной цель — правда, две другие стрелы пришли не совсем туда, вернее, совсем не туда… ну да ладно. И тогда я понял, какое оружие мне действительно было по душе. Я сам смастерил свой первый простенький лук из кедровой ветви. Конечно, и дядя, и все мои друзья поначалу смеялись, говоря, что это как раз то кривое оружие, которое подойдет такому кривому орку, как я… Но когда на охоте я стал лучшим добытчиком племени, смеяться перестали. И тогда дядя послал одного из своих товарищей в Рун в оружейную лавку и в день моего пятнадцатилетия подарил мне прекрасный длинный лук… О! Как я был счастлив! Я день и ночь проводил в тренировках здесь, на площадке у храма, выставляя мишени и пугала, и за год так отточил искусство стрельбы, что меня стали уважать и даже дали мне прозвище Серебряная Стрела…

Аделаида слушала орка с необыкновенным интересом, но тут Сальвия уставился на нее и обиженно произнес:

— Ну так не честно! Я тут тебе всю свою жизнь разложил, как на подносе, а о тебе ничего не знаю.

И Аделаиде захотелось вдруг поделиться всей своей историей, без тайн и секретов.

— Что бы ты сказал, — начала она, — если бы я заявила, что я один из самых опасных преступников королевства Аден?

— Я бы сказал так: это весьма интересно, но никак не уменьшает удовольствия наблюдать тебя здесь, сейчас.

Двое дружно засмеялись, и затем Аделаида поведала орку всю свою странную историю: про то, как ее мать осталась одна, всеми брошенная, на малюсеньком клочке суши в дальней части Говорящего Острова, где учила дочь целительным премудростям, как до двадцати с лишним лет она не видала ни одной живой души, кроме мамы, как после ее смерти училась при храме и даже была посвящена в сан, как тяготила ее ежедневная монотонная служба, и она сначала стала ходить с наемниками по морям, а затем решила отправиться в самостоятельное путешествие по Адену с целью узнать мир. Она рассказала о злосчастной метке, которая вынудила ее осваивать военное ремесло, бежать из Адена и теперь проходить обучение темным танцам.