Это была женщина из белого фургона. Словно чтобы прояснить, что ей говорил мозг, она выглянула в окно, и, конечно же, вот оно. Грязный белый фургон, над которым она пошутила. Она хотела извиниться, но не могла придумать, как это сделать. Вместо этого она начала сканировать товары и складывать их в пакеты. Салфетки, бумажные тарелки, воздушные шары.

– У моего сына день рождения, - сказала женщина, пристально глядя на Кристину.

– О, поздравляю!
– она ответила, надеясь, что, если они обе проигнорируют предыдущий инцидент, всем будет удобнее.

– Мы стараемся делать что-нибудь для него каждый год. Сделать этот день для него особенным. Это самый важный день из всех.

– Это мило, - сказала Кристина, пробивая на кассе последние предметы и складывая их в пакеты.
– Могу я предложить вам что-нибудь ещё?

– Нет, это всё, - сказала женщина, по-прежнему не сводя с Кристины тёмных пытливых глаз.

– Будет одиннадцать девяносто, пожалуйста. Топливо?

– Не сегодня, - сказала женщина, протягивая двадцать.

Кристина взяла деньги, вернув ей сдачу.

– Вот в чём прелесть дня рождения, - вздохнула пожилая женщина.
– Так много предстоит сделать из того, что запланировано.

– Вы ждёте много гостей?
– спросила Кристина, занимаясь обслуживанием клиента в соответствии с условиями её работы.

– О, я ещё не уверена. Мы разослали приглашения только сегодня, - сказав это, женщина положила приглашение на прилавок.

На секунду Кристина не знала, как реагировать.

Синее приглашение, белый торт, красная надпись. Она оглянулась на женщину, которая перестала улыбаться, и посмотрела на Кристину без каких-либо эмоций.

Она встала со своего места, собираясь удалиться в комнату для персонала и закрыться там, но столкнулась с мужчиной, тем, над кем она подшучивала, когда она была с Джесси.

Она сделала вздох всего на долю секунды, прежде чем он прижал грязную влажную тряпку к её лицу, прикрыв её нос и рот, и схватил её, когда она пиналась и кричала. Она взмахнула руками, роняя сигареты и сладости на пол, тяжело дыша и втягивая вонь тряпки. Когда сознание начало покидать её, она увидела туманный призрак женщины, склонившейся над ней и пристально смотрящей, эти холодные тёмные глаза проникали в самые глубины её души.

КРИСТИНА

1.

Паника началась ещё до того, как я успела открыть глаза. Я была без сознания, но не забыла, что произошло: человека, прижимавшего тряпку к моему лицу. Что бы на ней ни было - это выбило меня из колеи - я всё ещё чувствую вкус этого в горле; металлический привкус, вызывающий рвоту. Я открыла глаза и увидела, что меня больше нет на заправке. Конечно, нет. Для чего бы они вырубили меня, чтобы оставить там? Моё сердцебиение снова стало частым, когда я поняла, что привязана к кровати в грязной кладовой. Кирпичная кладка из ветрозащитных блоков, с потолка свисает голая лампочка, свет мерцает, бетонный пол неровный, окон нет. У меня болела спина из-за кровати, на которую меня положили. Деревянные рейки без матраса и чехла, железные перила у изголовья - та часть, к которой я была привязана. Я пыталась сесть изо всех сил, но верёвки, которые меня связывали, не сильно прогибались. Я пыталась бороться с ними, но узлы крепко держались. Я хотела закричать - о помощи - но остановилась, когда увидела записку с большими буквами, прикреплённую к стене прямо напротив кровати.

НЕ КРИЧИ. ЕМУ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ.

Кому это не нравится? Кому не нравится, как я (люди?) кричат? Я слышала тихий голос в своей голове, говорящий мне, что - кем бы он ни был - ему не нравились крики людей, потому что это могло предупредить других, что ты в опасности. Он слышал, как ты кричишь, и приходил к тебе, чтобы другие не пришли первыми.

Я хотела закричать и снова остановилась.

Но что, если это не поможет? Что, если рядом нет никого, кто бы тебя услышал, и всё, что ты в конечном итоге сделаешь, это разозлишь того, кто тебя похитил?

Не могу рисковать. Если я здесь одна, а я подозреваю, что да, иначе другие пленники уже были бы обнаружены, тогда мне нужно делать то, что они хотят, пока я не найду выход отсюда.

Выход? Как часто жертва в ужасах находит выход?

Это что, я? Жертва?

В моей голове вспыхнули мысли о моей дочери. Представляю её лицо, слёзы текут по её щекам, когда она видит мою фотографию, показанную на новостных каналах и в местных газетах - ещё один пропавший без вести. Ещё одна в статистике. Нет, я этого не допущу. Я не буду одной из них. Есть соблазн сдаться, зачахнуть и превратиться в ничто, потому что это более лёгкий путь, но я не пойду им. Чего бы ни хотели эти люди, каков бы ни был их план - можно оказать им сопротивление. Просто нужно освободиться от этих верёвок.

Я повернула голову и прижала связанное запястье как можно ближе ко рту. Наклонив голову на оставшееся расстояние, я едва не вонзилась зубами в узел верёвки. К моему удивлению, узел оказался не таким тугим, как казалось, и, когда я шевелила запястьем и дёргала за верёвку ртом, он вскоре распался. Когда одна рука была освобождена, вторую верёвку было намного легче развязать, и вскоре я освободилась.

Я села на кровати, и моя ноющая спина щёлкнула нижней частью позвоночника. Это было хорошо, но не снимало общей болезненности.