Шрифт:
Харана дёрнулась, но промолчала.
А Майяри едва удержала невозмутимое выражение лица.
Собиралась? Только собиралась?
– Когда Борий прислал письмо, что нашёл вас, тут… так шумели, – Иррадера осторожно подбирала слова. – Старейшина изволил немного гневаться, а сами знаете, на него это не похоже. Советник Дарелий даже сказал, что свадьба на осень назначена…
Майяри улыбнулась ещё благожелательнее и ласково погладила Одевающую по голове.
– К чему об этом говорить? – пропела она. – Меня из моего счастья выдернули.
Мысли в голове лихорадочно взметнулись.
Господин Шерех распустил слухи о помолвке и намеченной на осень свадьбе.
Стремительная свадьба ночью. Тихая, без празднества.
Да, они не скрывали свой брак, но и не кричали о нём. По Жаанидыю даже слухи расползтись не успели.
Неужели здесь до сих пор не знают, что она вышла замуж за Ранхаша Вотого? И считают, что она всё ещё является женой Агареса Изирша? Если это так, тогда многое складывается.
Деду и не нужно договариваться с Вотыми. Нужно договориться с её первым мужем.
Ему не нужно опасаться, что он нанесёт оскорбление почтенному волчьему семейству. Это Вотые нанесли оскорбление Агаресу Изиршу, покусившись на его жену. Правда, сами Вотые думают иначе, но старейшина не знает, какие странные порядки царят у них.
Майяри задавалась мыслью, почему дед всё-таки не попытался убить Ранхаша. Это можно было сделать тайно. Так, чтобы не был заподозрен ни один хаги. Просто напугать её и заставить вернуться? Но смысл, если она уже его жена? Сперва Майяри думала, что старейшина опасается гнева Вотых, но теперь…
Или же дед знает истинное положение дел, но скрывает ото всех позор?
Вряд ли. Не в его характере. Скорее бы уж он демонстративно отрёкся от неё и собственноручно казнил.
Боги, неужели она может надеяться, что они не всё знают?
А она-то ещё думала, что это её так тепло встретили и обозвали всего-то дрянью!
Глава 72. Путь
К деду Майяри шла почти с нетерпением, которое, впрочем, старательно скрывала за недовольным взглядом. Старейшина ожидал её в перхаре. То ли хотел выказать этим, насколько она неуважаемый гость, то ли всё ещё помнил, как она обвалила потолок зала для бесед. А может, просто хотел полюбоваться солнечным светом. Раньше Майяри часто ловила его на любовании солнцем. Ну как любовании… Смотрел словно бы невидящим взглядом на слепящий диск и размышлял о чём-то. Майяри не думала, что старейшина так сентиментален, чтобы любоваться восходами и закатами. Может, в солнечном блеске ему чудится сияние будущего величия?
Майяри ненавидела слово «величие» ещё сильнее, чем «неизменность».
Сидел дед в одном из кресел рядом с невысоким столиком, на котором уже стояли серебряный кувшинчик с изогнутым носиком и пара чаш с исходящим паром содержимым. Одна из них была придвинута чуть ближе к старейшине, но казалась нетронутой.
Стоило внучке войти, и старейшина повернул голову и спокойно посмотрел на неё.
Он очень редко выходил из себя. Всегда спокойный, порой надменный и холодный. Совсем редко – угрюмо-злой. И ещё реже – до такого состояния его доводила только единственная внучка – взбешённый. Не злясь и не негодуя, он отдавал приказы, советы, назначал наказания, принимал решения. Вот эту высокородную выдержку, холодность, равнодушие Майяри ненавидела больше всего. Поэтому и Ранхаш не понравился ей при знакомстве и очень долгое время вызывал настороженность.
Майяри ответила на взгляд и, пройдя ближе, опустилась в кресло по другую сторону стола. К чаше не притронулась, хотя она наверняка предназначалась ей.
Некоторое время дед и внучка просто смотрели друг на друга.
На взгляд Майяри старейшина ничуть не изменился за эти годы. Всё такой же крепкий, борода лишь едва посеребрена сединой, ни одной новой морщины. И лицо всё такое же – благородное, величавое.
– И зачем же я тебе понадобилась? – наконец прервала молчание Майяри, расслабленно вытягивая ноги и скрещивая их в щиколотках.
Монеты на платке, небрежно накинутом на плечи, забренчали, и старейшина окинул взглядом её всю. Выглядела внучка сейчас как истинная сумеречница. В тёмно-тёмно-красном наряде, расшитом золотой нитью, и с рассыпанными по плечам косами. Только вот взгляд, дерзкий и насмешливый, придавал ей некое бесстыдство.
– Прошло почти семь лет. За это время ты должен был окончательно разочароваться во мне как в наследнице. Да и господин Агарес вряд ли захочет жену, которая едва не задушила его в родовом храме. Только… – Майяри откинула голову назад и улыбнулась, – только если из-за Книги Знаний. Что? Господин Агарес угрожает? Хаггаресы, знающие расположение общины, – опасные противники, – девушка с наигранным сожалением поцокала языком.
– Значит, её украла всё-таки ты, – медленно качнул головой старейшина.
– Я была зла, – покаянно протянула Майяри.
– Ты подставила своих родичей под удар, – дед не обвинял. Указывал на факт.
– Очень этого хотела, – не стала скрывать девушка.
– Где Книга?
Склонив голову набок, Майяри несколько секунд пристально смотрела на деда, а затем всё же ответила:
– Я была так зла на тебя и на господина Агареса, что жаждала доставить неприятности обоим. Оставить вас с носом. И сожгла Книгу уже на второй день пути. Боялась, что меня всё же перехватят, и моя маленькая месть обернётся для вас лишь лёгким испугом.