Ранхаш заметил внизу мелькнувшую среди кустов песчаную шкуру пумы. Колыхнул ветви дерева торопящийся удрать баран. Его место заняла и тут же исчезла тёмная фигура какого-то оборотня – хаги так быстро двигаться не могут. Наполненный шумом воды и тихим шелестом листьев воздух редко-редко волновали нетерпеливые драконьи рыки да осыпающиеся под ногами камешки. Увы, под чьими ногами они осыпались не было видно даже сверху. Один оборотень бросился на такой шорох, столкнулся с товарищем, и они, молча обругав друг друга знаками, разбежались.

Охотницы выжидали и пока не пытались вырваться из ловушки.

Хайнес, в очередной раз отпихнув драконью морду, напряжённо осмотрелся, особенно тщательно приглядываясь к потрескавшимся, готовым рухнуть склонам, большим камням и полуприкрытым сводом дырам, в которых можно было сотворить замечательный взрыв. Не замеченными женщины вырваться из долины не могли. Ни по земле, ни по воде, ни под землёй, ни по воздуху. Оставался вариант под водой – хаги плохо чувствовали реку, – но она была достаточно прозрачной, чтобы за ней могли следить и оборотни. Следовательно, раз возможности вырваться нет, нужно отвлечь противника чем-то ну очень захватывающим и попытаться прорваться. Хотя бы частично.

Один из оборотней крадучись выбрался на берег реки и, присев на корточки, бдительно осмотрелся. Пальцы осторожно прикоснулись к треугольнику следа – носок сапожка, – оставшемуся на влажной земле, и мужчина, хищно раздувая ноздри, всмотрелся между ветвями кустов. Вдруг слуха коснулось торопливое шуршание, словно кто-то быстро-быстро бежал, и в следующий миг оборотня накрыла тень. Вскинул голову он как раз в тот момент, когда женщина спрыгнула со склона, поджав ноги, и замахнулась копьём как алебардой. Потрёпанная юбка взметнулась чёрным дымом, а грива длинных тонких кос вскинулась змеями.

Мужчина увернулся в последний момент, и лезвие наконечника с сочным «вширх» утонуло во влажной земле. Приземлившаяся женщина в то же мгновение взвилась на ноги, нанося стремительный, жалящий удар копьём. Оборотень отшатнулся в сторону, но охотница, резко провернув оружие в руке остриём к себе, тут же ударила с той стороны, куда отшатнулся мужчина, и древко с сочным хрустом врезалось прямо ему в ухо, опрокинув оборотня навзничь. Одним прыжком взвившись в воздух, женщина схватилась обеими руками за древко, направляя остриё вниз, на поверженного врага, но кто-то из хаги успел выставить щит.

Копьё врезалось в невидимую преграду, и охотница мгновенно, одним плавным кошачьим движением, отскочила назад к кустам и замерла всего на секунду. Но этой секунды хватило, чтобы все, кто был поблизости, застыли. Высокая, гибкая, хищная и невероятно прекрасная! Настолько, что дух перехватывало от неожиданности, а колени немели и слабели. Будто один из прекраснейших стихийных духов вышел поразить смертных своей дикой красотой.

Онемела даже Майяри, хотя она стояла довольно далеко и уже не раз видела госпожу Ярвиделлу. Но к такому привыкнуть невозможно, как невозможно привыкнуть к разрушающей красоте несущегося с вершин водопада, с рёвом и ужасающим грохотом разбивающегося о землю и разлетающегося миллиардами холодных брызг.

Приподнявшись, всё ещё оглушённый и от того ещё более поражённый оборотень зачарованно уставился на замершую в полусогнутом положении женщину. На него пристально, со звериной угрозой смотрели глаза цвета гелиотропа – зелёные с жёлто-коричневыми, сейчас отдающими краснотой крапинами и прожилками. Смуглое лицо, с яркими, как только что распустившиеся пионы губами, обветренными и потрескавшимися и оттого почему-то манящими ещё сильнее. Словно бы зверь внутри чуял запах затаившейся в них крови и страстно желал отведать! Крутые, хищно изломленные дуги чёрных бровей, пушистые ресницы, сквозь которые зелёные глаза проступали лесным росчерком, прямой нос с тонкими, чутко двигающимися ноздрями, слегка запавшие щёки и заострившиеся скулы, что только усиливало звериное в женщине… Лицо как воплощение дикой, необузданной красоты самой природы! Довольно высокая для женщины, немного худоватая, но крепкая, словно свитая из упругого железа, и с высокой грудью и упругими бёдрами. По плечами и спине до самой талии спускалось столько мелких кос, что они словно чёрным плащом закрывали тело и до жути напоминали перетекающих, переплетающихся между собой змей.

Всего секунда на любование, и женщина, метнувшись к всё ещё неподнявшемуся оборотню, наотмашь махнула копьём. Щит не выдержал, и оборотень едва успел лечь на землю. Наконечник со скрежетом столкнулся со стоящей позади скалой, высекая искры. Вширх, и рука охотницы уже решительно занесена, чтобы пронзить врага ударом сверху-вниз. Но из кустов выметнулся кряжистый полуседой оборотень, и женщина кошкой отпрыгнула, упёрлась наконечником в землю и, подпрыгнув, ударила мужчину обеими ногами в грудь, отбрасывая. Не успела она приземлиться, как из-за скалы стремительным росчерком выскочила пума и молча, без единого рыка прыгнула на охотницу. Та успела присесть и, выхватив кинжал, полоснула кота по низу живота, то тот в последний момент очень смешно подкинул вверх задницу и растопырил задние лапы, и удар пришёлся в пустоту.

Приземлившись, кот мгновенно юркнул в кусты, словно просочившись мощным телом сквозь густые заросли, и только кончик его хвоста скрылся, как те же кусты перемахнул третий оборотень, высокий, молодой и с длинной русой косой. Он играючи уклонился от выпада в грудь, увернулся от брошенного кинжала и ловко перехватил копьё за древко. Но едва его пальцы сомкнулись, как женщина подскочила, разворачиваясь в воздухе, и, обхватив его ногами за шею, швырнула наземь.

Из-под кустов, будто песчаный покров берега поднялся, вновь выскочил кот. Охотница только поднялась, времени на манёвр у неё не было, и она бросилась бежать, легко и стремительно, как та же дикая кошка, преследующая добычу. И побежала не по берегу реки или через заросли, а прямо на скалу. Взбежав по каменной поверхности на четыре сажени вверх, она через спину перекувыркнулась назад, приземлившись прямо позади кота, но застать зверя врасплох не успела. Тот круто развернулся и сцапал её зубами за край рваной юбки, но та легко выскользнула из пасти, оставив там жалкий клок.