Сколько их будет всего, станет понятно, только когда они сами выйдут на связь и сообщат о готовности к бою. Использовать их Виллем планировал как своего рода «засадный полк», таящийся до поры до времени в подпространстве и вступающий в схватку в её «переломный момент», когда терять будет уже действительно нечего и исход битвы может решить даже самое слабое подразделение, «последняя терция», одна-единственная брошенная на чашу весов боевая посудина.

Иного варианта капитан-бригадир просто не видел.

На сегодняшний день перевес противника выглядел подавляющим.

По данным разведки, в одном только секторе дома Ван Тиль уже собралось больше двухсот боевых кораблей ФСП и Лану, и каждые сутки их количество увеличивалось, минимум, на десяток…

— Триста вымпелов — это предел. Больше мы не осилим.

Закончив доклад, Виллем ещё взглянул на подготовленную его штабом объёмную карту, выключил голографическую указку и коротко поклонился главе дома Ван Тиль.

— Когда, полагаете, они начнут наступление? — спросила Анцилла.

— Сразу, как только закончится изоляция, — ответил командующий. — О наших резервах противник на девяносто процентов не в курсе. Ретрансляторы гиперсвязи под нашим полным контролем. Если какие-то сведения туда и просачиваются, то только через союзников, да и те косвенные и разрозненные. Ну и к тому же… — капитан-бригадир позволил себе усмехнуться, — всем во Вселенной известно, в анизотропию никто проникнуть не может. Поэтому в интересах противника ударить по нам как можно скорее, пока мы ещё слабы. Сутки-двое на доразведку и — штурм. Без всяких плацдармов, прямо через ворота, всей массой.

— Спасибо, сел бригадир.

Герцогиня посмотрела на Гаса, затем на капитан-инженера Эрлиха.

— Сколько осталось до окончания аномалии?

— Два дня, экселенса, — подпрыгнул со своего места начальник научной группы.

— Уверены?

— Плюс-минус полсуток, не больше.

— Понятно… — Анцилла опять обвела взглядом собравшихся.

То, что она собиралась сказать, а затем сделать, многие наверняка восприняли бы как ошибку, а некоторые, вероятно, даже посчитали предательством. Однако поступить по-иному она не могла. Просто не имела права. С теми силами, которые имелись сейчас под рукой, несмотря на показной оптимизм командующего, они всё равно не продержатся. Враг может легко нарастить свою группировку до уровня триста, четыреста или даже пятьсот кораблей, а у защитников Мегадеи их количество, в лучшем случае, останется прежним. Единственный выход — это заставить-таки имперскую армию прийти на помощь осаждённой планете. Вопреки желаниям регента, наперекор Совету, вразрез его хитрой политике…

— Селы офицеры! Нам предстоит тяжёлая, смертельная схватка. Но чтобы мы в ней победили, а не просто погибли во славу Империи, ещё до её начала я должна улететь на Бохав… Да-да, именно так — улететь! — повысила голос Анцилла в ответ на поднявшийся шум. — Вы сами прекрасно видите, нам требуются реальные подкрепления, а не только наёмники и добровольцы. И обеспечить их может только имперская армия. Но, чтобы она здесь появилась, надо заставить Генштаб и Совет изменить стратегию. Добиться этого можно только в столице.

— Это бессмысленно… Ничего не получится… Вас обвинят в измене… попытке переворота… — полетело со всех сторон.

Каждый старался что-то сказать, перекричать других, но громче всех оказался Виллем:

— Экселенса! Вас остановят ещё на подлёте и в лучшем случае арестуют.

— Нет, бригадир, не арестуют, — покачала головой женщина. — Я полечу туда на звездолёте торговцев.

— Тогда вас задержат на космодроме.

— Меня будут охранять. Два отделения имперских десантников под командой Вирстафена.

— Но тогда это просто самоубийство! — всплеснул руками командующий. — Майор! — развернулся он к отставнику. — Вы-то хоть понимаете, чем это всё закончится?

— Да, бригадир. Но это решение экселенсы, и я сделаю всё, чтобы она дошла до дворца императора невредимой.

— Но… зачем?!

Герцогиня подняла руку, призывая всех к тишине.