И я рассмеялась.

Я смеялась долго и истерично, повизгивая и охая. Но княгиня с лёгкой улыбкой наблюдала за мной, не прерывая моего нелепого поведения. Она позволила выплеснуть всё переполнявшее меня напряжение, успокоиться и только потом продолжила говорить:

– Я помогу тебе. Всё расскажу, покажу, научу. Нам надо очаровать Императора, и всё в твоей жизни в академии может измениться.

Я от удивления некрасиво открыла рот.

– Что?!

– Чшшш, - проговорила княгиня и приложила палец к губам, на которых таилась улыбка.
– Я ничего не знаю, только догадываюсь. С тех пор как ты появилась в академии, его сиятельство сам не свой. А после получения мастерскими статуса Академии!..

Она прикрыла глаза и сложила губы так, будто пробует сладкое вино.

– Надеюсь на перемены, девочка моя. И не только я. Поэтому наша с тобой задача -помочь гранд-мэтру.

Я до дрожи в руках хотела вызнать подробности о переменах, мне до звёздочек в глазах было любопытно. Но затаила свои надежды, заставила любопытство пойти прочь - не время. Да и знала ли что-то толком жена гранд-мэтра?

И я перешла сразу к делу:

– Как помочь, сударыня?

Она весело рассмеялась:

– Я уже говорила. Надо очаровать императора. Изобретения это хорошо, но нужно наточить и наше оружие - женское обаяние. И стрелять сразу из двух ружей!
–

Смех у её сиятельства был заливистый, словно у юной девочки. И такой же заразительный. Пожалуй, я ошиблась, увидев в ней недруга.

И две последующих недели по два вечерних часа я, переодевшись в женское платье,

проводила в гостиной гранд-мэтра. Пришлось вспоминать и вживаться в

слегка подзабытую роль приятной молодой девицы, радостно чирикающей на балу.

На помощь графине пришла дочь Марая.

Её привёз из пансиона старший брат, молодой князь Делегардов, Вольдемар, к концу первой недели моих посещений. И если девушка спускалась к каждому следующему ужину, то Вольдемар присутствовал только дважды - в день нашего знакомства и на последнем ужине перед балом.

Мне было немного жаль времени, что приходилось тратить на эти вечера.

Но познакомясь с семейством князя Делегардова, я окунулась в те семейные отношения которых у меня никогда не было. Я наблюдала, как Ольга Леоновна общается с мужем, как сам князь относится с безграничной любовью и уважением к своей жене, как они при всей церемонности манер, нежны друг к другу.

Это было умилительно.

И даже иногда завидно. И думалось: хорошо бы и мне когда-нибудь иметь такие отношения в своей семье.

Для меня это был очень серьёзный и очень сложный вопрос.

Какой нормальный мужчина будет потерпеть в доме жену, которая пропадает в кузне или мастерской, громыхает железками или возится с чертежами и расчётами? И как мне быть? Неужели придётся чем-то жертвовать: семейным счастьем или своими интересами?

И почему я не родилась мальчишкой?

Графиня большую часть вечеров уделяла моему «образованию» - плавности движений, осанке, повороту головы, улыбке, походке, этикету и поведению за столом, то князь с энтузиазмом рассказывал о безмагических зонах и их исследовании.

Оказалось, что Вольдемар Делегардов занимается именно их изучением, и богатый практический материал прямиком идёт в нашу Академию, служит тем знанием, на которое мы и наши мэтры опираемся, изучая науки. Гранд-мэтр был польщен, и не скрыл этого, когда я показал знание нескольких трудов молодого князя.

Потом, на последнем ужине, он заставил меня краснеть и бордоветь, с восторгом пересказывая мои впечатления о книгах наследника рода Делегардовых, сомнения и теории о влиянии первичной магической обработки материалов, затем подвергающихся механическим переделам.

И поэтому, кроме правил поведения за столом, я узнала много важного о Вальдемаре Делегардове, о том, что отец возлагает на него надежды, что он очень увлечён своим делом, но не сильно рвётся в родные стены сменить отца на должности гранд-мэтра. О последнем говорилось с сожалением.

Были ещё пространные и довольно отвлечённые рассуждения о том, что семейная жизнь его остепенит. И поскольку графиня всегда с немного недовольным видом прерывала эти разговоры, мне было неловко от того, что становлюсь невольным свидетелем семейных сцен. И старалась не слушать слова старого графа.

Марая, младшая дочь графа, тоже проявляла нетерпимость, но была изящно-сдержана, как её мать, а сердито, не скрывая эмоций, выговаривала отцу, что за столом можно поговорить и о чём-то более интересном, чем всякая немагическая дребедень.

Признаться, меня удивило такое отношение дочери к отцу. Я по-другому разговаривала со своим папенькой. И слушала всегда с интересом, и старалась разобраться во всём, что увлекало его. Ведь он так же интересовался тем, что волновало и увлекало меня.