— Что?

— Старый стишок. Из прошлой жизни. Перевиться примерно так…

На каждый вопрос есть чёткий ответ: У нас «Калашников» есть, у вас его нет

Правда в оригинале не Калашников, а Максим, но сути это не меняет.

И поэтому мы не можем сейчас в открытую противостать технарям. Они всегда будут забирать у нас самые жирные куски, садить на лучшие земли своих людей, драть мостовые с нас, и не платить сами.

Но время работаете на нас. Знаешь, почему их автоматы поставлены на стрельбу одиночными?

— Экономия патронов?

— Да! Однозначно да! Но еще и потому, что сейчас примерно 1 патрон из 3–4 дает осечку. И потому, что из 20 их тракторов сейчас может пахать только 3. Они уже не могут делать многолетних стратегических запасов зерна.

Еще 5-10 лет и разрыв военных потенциалов между Техноградом и Орденом начнет стремительно сокращаться.

— А потом?

— «А потом» не будет. Дядя Яша и Шая Голощекин не глупые люди. Семейные люди. С женами, детьми и внуками. Люди ответственные и, когда надо, безжалостные. Их долг не позволит им оставить своим потомкам дела в таком состоянии. Нас не трогают лишь потому, что мы им пока полезны. Не нужны, не необходимы, а полезны.

— И мы спокойно пойдем как бараны на осеннем заклании?!

— А вот об этом Маркус и попросил меня с тобой поговорить.

Сядь и подумай, что в нашем разговоре тебе показалось непонятным, странным.

Садится. Молчит. Недолго, буквально несколько секунд, но по лицу его преподобия видно, как тот прокручивает наш разговор.

— Вы противопоставили винтовку и патроны пьяной мужской моче.

— Правильно. Пророки дали прямой запрет пользоваться технологиями древних, но не только взборонили, но обязали пользовать их знания. Именно поэтому мы никогда не передаем технарям книги. И именно поэтому в любой Цитадели, а тем более в Обители Веры практически любой брат в возрасте выполняют обязанности Interpres sensum — буквальный перевод должности — переводчик смысла или по другому Комментатор древних. Это и моя работа — в частности и в первую очередь.

Мы не можем производить патроны. Но можем производить порох. Медленно, дурного качества, но свой. Ты же умный, начитанный мальчик. Скажи, из чего можно сделать зелье?

— Уголь, сера, селитра.

— Правильно. Две трети селитры и пополам от остатка — серы и угля. С серой — сложно, но решаемо. С углем — еще проще. А что с селитрой?

— Я читал, что в самой начале эпохи грехопадения ее выращивали в селитринницах.

— Правильнее сказать — в помойных ямах, но в сухом месте, и с минимальным доступом воздуха. Закладка первой селитринницы запланирован на осень. Дерьмо, зола, ботву с огородов, солому и падаль — все пойдет в дело. Но выход селитры увеличивается в разы, если все это сдобрить мужской пьяной мочой.

— А сработает?

— Не знаю. Должно. Года через три узнаем. Закладка только началась. Вернешься с грузом в Обитель Веры — Маркус тебе все расскажет подробнее.

Говорим еще долго. Старик, открывающий истину, мужчина, который давно уже все сам знает, догадался или понял, но еще нуждается, что бы кто то окончательно сложил пазлы, и ждет даже не в откровения, а в одобрения.

Но это нормально. Других Маркус мне не присылает. Тот кто имеет право задавать некоторые вопросы старику из Седьмой цитадели — должен знать большую половину ответов.

Такие разговоры редко проходят легко и непринужденно, и после того как его святейшество наконец сваливает — второй мой гость не спешит вступать в диалог. Спасибо ему и за это.

Наконец занавесь в дальнем углу сдвигается, и из темноты как привидение выплывает белоснежный лик моего дорого шурина.

— Ты всегда с ними так?

— Жестко?

— Мягко. Я ожидал увидеть кровь и сопли по стене. А тут… Я едва не заснул. Кстати, как он тебе?

— Нормально. Не хуже тех, что были до него. Ты уверен, что ему стоило знать про наш маленький секрет со сбором мочи?

— Стоило. Шила в мешке не утаишь. Мы допускаем, что у технарей могут быть свои люди, и те, кто работаете на них вслепую. А потому пусть считают, что мы только-только начали закладку, и урожая ямчуги нам ждать еще годы и годы. Скорее всего, что-то они и так знают. А Мы создадим …Как ты это называл?

— Белый Шум?

— Правильно. Шум. Много сведений. Разных. Мы не делаем, мы делаем, мы собираемся делать, мы делаем, но передумали, мы начали делать, но у нас ничего не получилось. Нужно утопить крупицы их знания в море нашей лжи.

— Но ты ведь пришел не за тем, что бы преподавать мне уроки дезинформации и контршпионажа?

— Да. — Лысый толстяк грустно вздыхает и начинает теребить своими пухлыми пальцами четки. — Несколько лет назад ты предложил некий план по Технограду. Так сказать — вариант окончательного решения проблемы нашего вынужденного сосуществования. Тогда мы посчитали его излишне аморальным и жестоким.

— А теперь?

— А теперь мы его считаем излишне запоздалым. К тому де повод неплохой. Технари нам сами его дали.