В свое время Лось поразил его своей дерзостью, явившись пред разгневанным родителем бесстрашно и даже нахально, но Лось - это другой случай. Акула же Мишу побаивался, и побаивался заслуженно. Миша Акулу не любил, искренне и истово. И даже то, что Акула смог встряхнуться, вытрясти из своей курчавой головы глупости и стать хоть немного похожим на Лося - надежного и крепкого, - Мишу к нему не расположило, и уважения не прибавило.

«В его годы!..
– в ярости думал Миша, наблюдая этого скользкого хищника в собственном кабинете.
– У меня испанцы ноги целовали! А этот на посылках у младшего!..»

И Миша испытал непреодолимое желание перекраситься из бурого в белый и вытащить касатку на лед, попутно вырвав ей кишки.

Однако, и Акула к Мише особо теплых чувств не питал. Уважал - бесспорно; даже боготворил в какой-то мере, завидуя атмосферам укуса его челюстей, но не любил, не питал теплых чувств, и хвостом вилять перед ним не собирался. Сейчас - нет; на его плечах лежала ответственность за чистоту сделок всей фирмы, и Акула понимал, что по сути он самый важный винтик в этой махине, производящей деньги. Он был ведущим юристом фирмы, притом чертовски хорошим - когда не валял дурака, - и прозвище Акула как нельзя лучше отражало его сущность. Вцепившись однажды, он не отпускал до конца и выгладывал все до костей.

Сверкая холодными, пустыми акульими глазами, он вынырнул из полумрака приемной, как хищник из глубин, и направился к столу Миши, вальяжно, но при этом настороженно, готовый напасть в любой момент. Миша даже уши прижал, понимая, что его недовольное голодное ворчание осталось без внимания, - был конец рабочего дня, и он спешил домой, к сытному ужину, - и схватка будет нешуточной.

Размолвка с Лерой, болезненная, травмирующая до крови, привела к самым непредсказуемым последствиям. Акула не мог смириться с тем, что она вот так запросто от него избавилась; не мог поверить, что эта ночь, что они провели вместе, занимаясь любовью, была для девушки всего лишь прихотью, капризом, предсвадебным приключением. Он понимал, что преследовать Леру, вымаливая у нее внимания, хоть одного разговора, хоть слова ласкового - это было бы чересчур унизительно и жалко. Но и не преследовать не мог; попивая кофе, затаившись в своем авто, он часами сидел, подкарауливая, ожидая, когда девушка пройдет мимо, чтобы хотя бы издали ее увидеть. К тому же, Акуле казалось, что Лера его обманула. Ну, не может быть юная девушка, такая чистая, такая наивная, такая трогательная - такой расчётливой и хитрой. Наблюдая за нею, он рассчитывал понять, что подвигло ее так поступить. Рассчитывал, что увидит ее рядом с Фредом, и сможет приблизиться к ней, защищая ее от рыжего американца. Одновременно с этим у Акулы было много времени на то, чтобы обдумать все как следует и посмотреть на все со стороны. И его наблюдения дали совершенно странный, непредсказуемый результат.

– Ну?
– рыкнул Миша, неодобрительно рассматривая Лассе, аккуратно присевшего в кресло посетителя. Пожалуй, после долгого перерыва это был первый раз, чтобы Акула и Миша беседовали тет-а-тет, и Миша с интересом наблюдал, как обнаглевший морской хищник устаивается за его столом удобнее.

– Я вот по какому вопросу, - мягко и ненавязчиво произнес Лассе, что-то с деловитым видом отыскивая в своем телефоне.
– По поводу… по поводу… по поводу вашей племянницы.

– А что с ней не так?
– грубо рыкнул Миша.

Разумеется, он уже был в курсе безобразной сцены, устроенной на благотворительном приеме. Лось не часто выходил из себя и бил морды людям - о его драке с Фредом Миша выслушал с неподдельным удивлением. И, разумеется, первой он выслушал Аньку, которая только и могла верещать, что «он ударил, папа, он ударил, ударил, ударил!». А уж потом он спросил с Люси, что бы это значило.

Как не верти, а ему самому американский жених был не по вкусу. Но Люси заверила, что между молодыми людьми любовь, а Фред сорвался оттого, что девчонка его провоцирует, кокетничает с другими, вызывает ревность, метет хвостом, и тот чувствует себя оскорбленным. Девчонка избалована отцом и своенравна, так и не признала ничьего авторитета, делает что хочет, неуправляема, ей нравится мотать нервы жениху… Миша кряхтел, почесывая репу и сдерживая ругательства. И вот снова.

От кого, от кого, но от Акулы он защитной речи в адрес Леры не ожидал, а потому махом забыл свои медвежьи радости в виде ужина, и откинулся на спинку кресла, готовый выслушать.

– С ней много что не так, - мягко заверил Мишу Акула, глядя ему прямо в глаза, не мигая и не тушуясь.
– Ее жених ее избивает, слышали?

Миша рассеянно кивнул, внимательно рассматривая Лассе. Тот как будто бы осунулся, побледнел, словно в последнее время был загружен работой сверх меры, но держался спокойно, уверенно, и Миша понял, что Акула от него не отстанет. Прихватил-таки хищными челюстями…

– Ну и поделом ей, - ворчливо ответил он.
– Девчонка дерзка и балованная сверх меры. Все ей на блюдечке… Тебе-то что? К тому же, кажется, Анри разъяснил ему, как себя надо вести?

– Разве?
– мягко и опасно ответил Лассе, игнорируя информацию о драке Лося, поворачивая свой телефон к Мише, чтобы тот мог как следует разглядеть снимки.
– Разве на блюдечке? А мне показалось, ее в строгости держат. Лишнего она себе не позволяет. Видите? Вот тут она живет. И нет, это не случайное жилище - она действительно живет там. Я три дня наблюдал, как она туда возвращается вечером, после занятий. Вот это она ест, - Лассе листал перед Мишей снимки, демонстрируя собранный материал.
– Какую-то печеную дешевую дрянь. За целый день только ее. В супермаркеты она не заходила, ничего не приобретала, значит… Не слишком ли скромно и аскетично для наследницы миллионного состояния? Где приличное, достойное содержание? Почему девушка лишена самого элементарного - нормальной еды, комфортного жилья? Кто ее опекун - она же несовершеннолетняя по законам Америки? Вам что-нибудь известно о причинах такого странного поведения опекуна?

Миша, сощурив глаза, пристально вглядывался в фотографии, демонстрирующие тайную жизнь Леры. Гордая; стыдится признаться, что нуждается, оттого и молчит? Или есть еще какие-то причины ее молчания? Лицо его было преувеличенно спокойно, но на щеках играли желваки, а это означало, что Мише очень не нравится то, что он видит, и он был даже благодарен Лассе, который с тщанием провел совсем небольшое расследование, но ухватился за каждую ниточку, сделал выводы из всего, что увидел.