– Ты трус, - пыхтел Фред, когда Лассе, утолив самый первый, самый острый голод, желание причинять боль, отступил, переводя дух.
– Ты окружил себя охраной и издеваешься…

– Я один, - парировал Лассе.
– Вставай и защищай себя, если считаешь, что я не прав.

Фред еле нашел в себе силы, чтоб подняться, но Лассе обманул его - не дал возможности даже встать в стойку и поднять руки к лицу, чтобы защитить его от ударов. Град ударов обрушился на Фреда, превращая его лицо в сине-красное месиво, и Лассе ощутил, как его злобно и радостно трясет от хруста ломающихся зубов во рту американца.

– Разоришься на стоматологе, сука, - выдохнул Лассе, последним ударом, жестоким, почти садистским, ударив Фреда в висок, посылая его в нокаут.
– Куда они повезли Леру?

Внутри Лассе словно все умерло; то, что еще недавно кипело, горело, нестерпимо ныло, вдруг вмиг остыло и было теперь мертвенно спокойно. Лера далеко - да. Лера у них в руках - да. Вероятно, ей очень плохо сейчас - да. Лассе думал об этом с каким-то ужасным, мертвым покоем, понимая, что идет к ней, туда, возможно, даже за последнюю черту, шаг за шагом. Он не мог оказаться там сию минуту, но он там будет. И тем, кто окажется там, сильно не поздоровится.

– Я не знаю, - хрипнул Фред, возясь на полу в собственной крови. Глаза его заплыли, нос распух, рот превратился во вздутую красную котлету на лице, но он все еще пытался сопротивляться. Лассе, сузив серые холодные глаза, деловито осмотрел избитого и шагнул к дверям, негромко хлопнул в них ладонью, затянутой в черную окровавленную перчатку. Кожа на костяшках снова была сбита, и перчатка намокала от его крови изнутри. Как символично…

Дверь распахнулась, блеснул свет, и в следующий момент Лассе снова шагнул к Фреду, еле поднявшемуся на колени. Но теперь в его руках был пистолет, и его дуло смотрело прямо в лицо Фреду - так же безжалостно и страшно, как серые спокойные глаза Лассе.

– Размотаю, - предупредил Лассе, качнув стволом.
– Лера где?

Увидев оружие, Фред затрясся, упал на колени перед Лассе, стиснув в ужасе руки перед собой, у груди.

– Я не знаю!
– верещал он.
– Я не знаю! Ты не пришьешь мне этого! Ты не выстрелишь - по пистолету тебя найдут!

– Это ваш пистолет, - пояснил Лассе.
– Трофейный. Так что по нему найдут только вашу кодлу.

Он хладнокровно передернул затвор, с омерзением ударил ногой Фреда в плечо так, что тот упал на спину, и хладнокровно, не колеблясь ни секунды, выстрелил ему в ногу, чуть выше колена. Рев раненного слился с грохотом выстрела, Фред закувыркался на полу, сжимая руками простреленную ногу, и Лассе хладнокровно отступил, рассматривая свою жертву.

Пачкать руки не страшно. Совесть молчит, не смеет даже показаться из самого темного уголка души, куда забилась.

– Куда они увезли Леру?

Вопрос у него был только один, и Лассе повторял его раз за разом, навязчиво, как заезженная пластинка, с маниакальным упорством.

– Я не знаю, - визжал Фред, катаясь от боли.
– Люси! Люси с ней должна быть!

Люси.

Уже неплохо, размышлял Лассе хладнокровно, деловито обшаривая карманы куртки на постанывающем американце. Люси не сможет причинить Лере сильный вред. Ударить - да, потрепать - да, убить - нет.

Гудки в телефоне Фреда плыли долго, и все это время Лассе стоял смирно, тихо, словно боясь хоть звуком вспугнуть потенциальную собеседницу, затаился, как зверь, даже дышать перестал.

– Фред, осел!
– с первой же секунды Люси взорвалась ругательствами, и Лассе в ее голосе услышал нотки истерики и испуга.
– Почему тебя не было в назначенном месте?! Где ты ходишь?!

– Он у меня, - ответил Лассе, опуская взгляд вниз, на запачканный кровью пол, наступая на пальцы руки постанывающего Фреда и мстительно прижимая их так, что хрустнули кости под подошвой его ботинка, а Фред завопил не своим голосом.
– Полагаю, нам есть, чем обменяться? Или это рыжее дерьмо совсем ничего не стоит для тебя? Есть у тебя родственные чувства, м-м-м?

Родственные чувства, судя по всему, были; или Люси боялась до судорог остаться один на один с жертвой. Но, так или иначе, а она вскрикнула и поспешно зажала рот ладонью, чтоб Лассе не расслышал ее сдавленных рыданий.

– Что же ты плачешь теперь, - холодно и зло произнес Лассе, ради развлечения наводя ствол на трясущегося скулящего Фреда и с наслаждением наблюдая холодными страшными глазами, как тот кривится от боли и вертится, стараясь освободиться. - Ты заварила эту кашу; ты украла Леру. Думала, с рук тебе это сойдет? Нет, не сойдет.

– Ты чудовище!
– выдохнула Люси.
– Чертов извращенец, садист! Не смей трогать Фреда, не то…

– Не то что?
– поинтересовался Лассе, прижимая пальцы Фреда башмаком сильнее, чтобы выдавить у измученного американца очередной крик боли.

– Я выдеру твоей Лере все волосы!
– выдохнула женщина, и Лассе пожал плечами.- Я ей!..

– Тогда я сначала пристрелю твоего племянника, а потом доберусь до тебя, - спокойно ответил он, - и приласкаю тебя так, как мне захочется. Ты же знаешь, я люблю жесткие ласки, и быть сверху. Я разорву тебя на куски. Только тронь, попробуй. Дай, кстати, ее, я хочу услышать, что с ней все в порядке.