Другой мужчина повернулся, чтобы посмотреть, на что смотрит его друг, как раз в тот момент, когда ее джинсы поддались борьбе и скользнули вверх. Теперь, когда ее промежность была прикрыта, она дико улыбнулась и помахала рукой. Здесь не на что смотреть, джентльмены. Двигайтесь дальше.

По-видимому, смотреть было действительно не на что, потому что каждый из них поднял руку в знак приветствия и повернулся, чтобы идти к воде.

Слава Богу. Может быть, они решили, что ее черные трусики — это плавки от купальника, и она загорала здесь, как нормальный человек.

Или, может быть, им было наплевать, что она делает, и она была единственной, кто чувствовал себя неловко.

У нее закружилась голова от отчаянной борьбы с одеждой, и она упала на задницу, уставившись на открывшийся вид.

Была ли вся эта поездка просто кризисом среднего возраста? Была ли она еще одним печальным, среднестатистическим болваном, сражающимся в непобедимой битве со старением?

Они всегда говорили, что люди, сходящие с ума, никогда не подозревают о безумии. Это была коварная магия безумия. Она была в сильном стрессе. Развод. Потеря работы. Переезд. Все это были гигантские стрессогенные факторы. Может быть, осознание того, что вся ее жизнь была ложью, в конце концов сломило ее, и теперь она была еще одной жалкой дурой, флиртующей с каждым сексуальным официантом, который доставлял коктейль.

— По крайней мере, он не двадцатипятилетний блондин, — пробормотала она. Но она честно подумывала взять напрокат кабриолет для этого приключения.

Паника наконец-то вышла из ее организма, поэтому она натянула туфли и направилась обратно к тропе. Ей приходилось останавливаться каждые сто футов или около того и отдышаться от крутого подъема, но это давало ей хорошую передышку от натирающего песка, так что она не возражала. Она расслаивалась в таких местах, о которых даже не мечтала. Может быть, это все-таки хорошее время, чтобы переспать с Габриэлем. Или, может быть, ей понадобится мазь.

К тому времени, как она вернулась к своей машине, надвигались тучи. К тому времени, как она добралась до своего коттеджа, пошел дождь. Прекрасный повод вернуться в ее теплое маленькое лоно.

Ей не хотелось, чтобы песок был повсюду, поэтому она разделась в душе, прежде чем включить воду на полную мощность, чтобы смыть весь песок. Вспомнив безумную возню с одеждой, она рассмеялась прямо в пар. Потом она засмеялась еще громче.

К черту все. Если у нее и был кризис среднего возраста, то, по крайней мере, в красивом месте с океаном, лесом и горячим серебристым лисом. По крайней мере, она не сидела в своей детской спальне, рыдая и напиваясь до одури каждую ночь.

Ее день прошел точно так же, как и утро. Она слишком долго оставалась в душе, потом снова забралась в постель, чтобы проверить электронную почту. Это было такое же хорошее место, как и любое другое, особенно с дождем, капающим и моросящим по окнам.

От Джеффа не было никакого письма, поэтому она послала ему фотографию, сделанную ею в "Джейкобс Рок", чтобы подтолкнуть его. Пока она печатала, пришло письмо от Жасмин. Она должна была перезвонить Жасмин, когда у нее была сотовая связь, но она не могла казаться взволнованной чикагскими сплетнями в этот момент. Тем не менее, она открыла письмо.

Я знаю, что ты безумно занята в Айове (это был сарказм, если у тебя там нет таких вещей), но перезвони мне! Я серьезно!

Жасмин разрушила серьезность, закончив сообщение несколькими эмодзи с баклажанами, но Ханна немедленно ответила.

Я в срочной поездке в глушь. Никакой сотовой связи! Ты можешь сообщить мне новости по электронной почте?

Очевидно, она могла, потому что, пока Ханна искала в Интернете кого-нибудь по имени Мария Диас в Калифорнии, ее электронная почта зазвенела. Это было долгожданное отвлечение от страниц и страниц онлайн-посещений телефонной книги и предложений проверки фона. Имя Диас, казалось, было самым ходовым в Калифорнии.

Хорошо. Удали это, и ты не слышала этого от меня. Но у Фрэнка Уэллса есть идея вернуть часть уволенных. И всплыло твое имя. Ладно, я та, кто упомянул твое имя, но он казался взволнованным. Я думаю, они пытаются вырвать немного контроля у новых боссов. ТЫ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ ОБРАТНО! Возможно, он скоро позвонит тебе, Ханна! Возвращайся к цивилизации, чтобы сказать "да"! Ради меня!

— О Боже, — прошептала Ханна.

Ее старая работа. Ее старый город. Ее прежняя жизнь.

Она даже не знала, что и думать. Пальцы у нее онемели. Ее лицо покалывало. Она могла бы все вернуть. Жизнь, от которой она ушла. Если позвонит ее прежний босс.

— Он может и не позвонить, — предостерегла она свое бьющееся сердце. Всего два месяца назад они заплатили ей крупную сумму. Было бы глупо возвращать ее сразу. Но это были невозвратные издержки. А Фрэнку она всегда нравилась. И она хорошо справлялась со своей работой.

С другой стороны, она тоже устала от своей работы, когда уходила. Ей было немного грустно уходить, но, в основном, она испытывала облегчение, когда уходила. Чтобы сбежать. Подсластителем этого облегчения была ошеломляющая правота того, что она делала: возвращалась домой, чтобы заботиться о маме.