Тем временем, пока девушка пела, юношу ввели на вершину костра, приставили спиной к столбу, изображавшему мачту, и один из воинов накинул ему веревку на шею. Прошедшие годы стёрли имя этого горца из моей памяти. Сильной рукой воин стянул концы верёвки, но юноша не торопился умирать. Парень хрипел, пучил глаза, но даже не поднял рук. Наконец, в его шее что-то хрустнуло, горец отпустил верёвку и мёртвый слуга упал в ноги своему хозяину.

Девушка прекратила петь, глаза её словно заволокло дымкой, движения стали медленными и плавными. Ближайший к ней горец толкнул служанку на землю, скинул плед, задрал рубаху и овладел девушкой. Это было грубо, так совокупляются лишь дикие звери. Наконец, воин встал и произнёс: «Передай своему господину, что делаем это из любви к нему». Подошёл следующий, сбросил с себя одежду, точно так же овладел служанкой и сказал те же слова. Один за одним воины выходили из круга, свершали своё дело и возвращались, а когда закончили, была уже глубокая ночь. Всполохи огня факелов освещали двор и тени плясали на их лицах.

Наконец, в центр вошли Леит, Дункан и ярл Грегор. Они взяли девушку, уже ничего не соображавшую, поднесли к большому факелу и начали качать руках так, чтобы её голова поднималась выше пламени. На первый раз девушка сказала: «Вижу своих отца и мать». На второй: «Вижу своих братьев и друзей их». На третий она уже вскрикнула: «Вижу господина, он сидит за столом, сын стоит подле него, а вокруг густой вереск».

Впервые круг воинов издал звук — довольное гудение. Леит, Дункан и ярл Грегор ввели девушку наверх костра и овладели ей по очереди возле тела. Последним был ярл Грегор. Он сказал девушке: «Передай отцу моему, что я делаю это из великой любви». Девушка легла рядом с ярлом, Леит прижал ей ноги, Дункан — руки, а ярл Грегор накинул веревку на шею и стал душить. Воины начали бить в щиты, чтобы заглушить её хрипы. В этот момент словно из ниоткуда возникла старуха и вонзила нож меж рёбер служанки. Живые спустились с погребального костра, а ярл Грегор взял небольшую щепку, поджёг её от факела и бросил в сухой мох в основании костра. Мох задымил, из него вырвался язычок пламени и начал облизывать древесину. Остальные воины тоже взяли по щепе, подожгли и стали бросать в костёр.

Я не мог дольше стоять и смотреть, внутри кипела необходимость попрощаться. Рог, подаренный мне, почти исчерпал свою магию, но я всё же вошёл внутрь круга, обратился спиной к костру и лицом к воинам, после чего протяжно дунул в рог. Облака на ночном небе расступились и в проём, похожий на сруб колодца, стало ярко видно отец-созвездие Псаря. Воины посмотрели и сошлись во мнении, что именно подле Псаря покойнику и место, ибо был он так же свиреп и так же вёл свою дружину в бой. Лишь старуха смотрела на меня с плохо скрываемой злобой.

* * *

Я задержался во дворе дольше всех, глядя как догорает огонь. Удивительно, сколько похорон мне доводилось видеть при жизни: бояр, вождей, волшебников, великих воинов, настоящих героев, но обычный северный ярл всколыхнул душу. Я не знал тогда почему, не знаю и сейчас. Огонь потух, стало холодно и только потом я пошёл в дом.

Все мужчины собрались в большом зале, где на столах были расставлены угощения и высились кувшины с пивом. Удивительно, но вся их горечь и печаль разом растворились, стоило покинуть двор замка. Воины шутили, вспоминали сражение и всячески веселились. Во главе стола стоял ярл Грегор. Он громко выкрикивал имя воина, мужчины дружно гудели и названный воин подходил к молодому ярлу. Они вспоминали старика, перекидывались парой шуток, после чего слуги подносили какую-то вещь и Грегор дарил её воину. Когда я вошёл, в дар были поднесены дорогущие с виду ножны, украшенные золотом и серебром, от которых буквально веяло волшебством. Судя по лежащим на столе вещицам, половину дружины уже успели одарить.

Смотреть на пир мне не хотелось, поэтому я отошёл в коридор и сел там на широкий подоконник, перехватив у пробегавшего мимо слуги поднос с запечёным поросёнком и кувшин пива. Голоса и выкрики слились в единый гул, вкус пищи совсем не ощущался, а алкоголь не пьянил. До самого утра я просидел, глядя на небо сквозь щели в ставнях, покуда тризна не затихла. Я вернулся в большой зал.

Воины валялись то тут, то там. Кто-то спал, а кто-то просто упился до свинского состояния и ползал по полу. Слуги растаскивали их в разные стороны и наводили порядок. Лишь ярл Грегор стоял в стороне, изредка приказывая что-то слугам. Увидев меня, он указал жестом на тёмный угол и пошёл туда. Я отправился вслед за ярлом. Ярл Грегор спросил прямо и без экивоков:

— Артур, ты нашёл чего хотел в горах?

Это не было похоже на простое любопытство. Я чего-то не знал, чего-то чрезвычайно важного. Что же не так с этими горцами и их тайнами?

— Нет, ярл Грегор, не совсем.

— Уже называешь меня ярлом? Похвально, — он кивнул в сторону дружинников. — Они не пойдут за мной. Я раздарил всю сокровищницу отца, как и полагается, но они за мной не пойдут.

«Что может быть хуже, чем влезть в конфликт между двумя горскими родами? Влезть в конфликт внутри горского рода», подумалось мне. Вслух я этого, конечно, не сказал. Вместо этого я понизил голос и бросил первую попавшуюся догадку:

— Думаешь, Дуглас?

— Дуглас никто. Он чужого рода и не может бросить мне вызов. Это будет Леит. Я не хочу, чтобы это произошло, Артур-следопыт.

Мой ответ был грубым, даже чересчур, но я должен был сразу провести эту черту:

— Ты принимаешь меня не за того человека, молодой ярл.

— А ты, видать, считаешь меня трусом-равнинником. Прямо как эти парни. Будто я по своей воле сидел в замке, пока мой брат и отец воевали… — Грегор осушил чарку пива. — Леит хороший человек. Истинный сын гор. Он будет делать то, что считает правильным для горца. Всё что мне надо, чтобы Леита не было в замке один день. Сделаешь, и я твой должник до конца жизни, Артур-следопыт. А чтоб ты поверил — твоего слугу я уже выпустил. В твоей комнате ждёт.

Ярл Грегор развернулся и отправился в свои покои, запевая на ходу протяжную морскую песню.

* * *

Утром все собрались вокруг пепелища, оставшегося от сожжения Максвелла. Всё превратилось в золу: старик, девушка, юноша. Даже украшения сплавились в небольшие комки и ушли в землю, и лишь оружие ярла осталось похоже само на себя. Слуги тщательно собрали золу в большой горшок, а металлические обломки — в небольшой ящичек. Теперь уже бывшие ярловы дружинники стояли вокруг пепелища. Кто-то шатался от похмелья, а кто-то — наоборот, выглядел на удивление собранно и трезво. Одним из таких был молодой ярл Грегор. Он вышел вперёд и начал молча оглядывал воинов. Воины не отводили взгляд, но и не сдвинулись с места. Кроме двоих, которые вышли из круга и встали подле ярла. Я подумал и подошёл к ярлу Грегору тоже.