Как обычно, от обилия мыслей начала болеть голова. Отдельные части никак не складывались в целое, приходилось составлять их вместе с почти физическим усилием. Значит, получается что. Тёмный Тиран здесь был, это описано в его дневнике. Он нашёл древнюю гробницу, наполненную магией, и местный клан горцев. Каким-то образом подчинил себе молодого ярла и приказал разводить волшебных овец для создания новой армии. За ярлом оставил присматривать своего воина — Ари. Не сходится, ярл появился недавно. Тогда зачем гробница? В голове что-то щелкнуло. Оружие! Воронка скорее всего шла от него. Древняя магия, которую изучил Тёмный Тиран и оставил в гробнице. Конечно он подстраховался и рассказал об этом своему ученику. Теперь Тиран повержен, упавшая с неба звезда была сигналом об этом. Приказом собирать силы и возвращаться. Если Тёмный Тиран не разрушил мир сам, так его ученик довершит начатое.

Надо было что-то делать. Подать сигнал в Анвуарат, чтоб Храбр и Гильда прислали сил? Долго, слишком долго. Чтобы убедить друзей, надо будет ехать лично, а кто знает что тут успеет произойти за месяцы моего отсутствия. Оставалось только одно…

* * *

Артур поднялся со своего места и подошёл к Гильде.

— Знаешь, даже сейчас я не вижу ошибки в тех размышлениях. А ты?

Волшебница посмотрела на следопыта и отложила в сторону хрустальный шар.

— Извини, Артур.

— Да не за что вроде извиняться…

— Ты знаешь, что есть за что, — она вздохнула. — Мы бы не прислали тебе помощь, если бы ты написал. Даже если бы приехал лично, всё равно бы ничего не получилось.

— Почему?

— Как быстро всё поменялось при дворе… После смерти Тирана ты разъезжал по всем окрестностям столицы и выискивал разбежавшихся воинов врага. Я помню, как не было ни одной дороги, вдоль которой бы не висели на ветвях люди в красных с золотым одеждах. Простые солдаты, аристократы, бояре, степняки-мародёры… При дворе все шептались: «Что, если я попаду под руку бешеного следопыта? Что, если он прознает как я укрываю своего сына или брата?» Когда ты исчез, не предупредив, половина королевства вздохнула с облегчением. А теперь представь, что ты возвращаешься и требуешь у короля солдат, чтобы истребить недобитого врага.

Артур мрачно процедил:

— Удивительная натура людей, да? Когда они приносили присягу Тирану, их всё устраивало. Когда они посылали сыновей в наши леса, их всё устраивало. И вдруг, всё повернулось с ног на голову, и они начали причитать. Вспомнили про священные заповеди. Что нельзя убивать детей, не идущих по пути воина, и женщин, способных к родам. Что нельзя отказывать в выкупе родственника. Что нельзя осквернять храмы. Те заповеди, что не соблюдались ими в наших лесах.

Волшебница смотрела на следопыта снизу вверх, почти умоляюще. Артур продолжил:

— Я вижу сочувствие в твоих глазах, но не вижу понимания. Один из моих названных братьев — Кай — имел жену. Она читала по отцам-созвездиям и потому жила одна на хуторе, глубоко в чаще. Она была беременна и готовилась разродиться. На хутор вышел один из королевских отрядов, — голос Артура рокотал ровно, словно мельница. — Ей вскрыли живот и выбросили ребёнка наружу. Младенец был ещё жив, когда мы пришли. Он лежал в земле и слабо кричал. Командир того отряда ускользнул от нашей мести — имел наглость сдохнуть в стычке с другим кланом, но Кай запомнил имя этого боярина. После битвы за Анвуарат мы нашли усадьбу этой боярской семьи. Что я должен был сказать Каю тогда? «Месть не вернёт твою жену и твоего сына»?

Маркиз, всё это время тихо слушавший в углу, заворочался и подал голос:

— Что это был за боярин?

— Вельяминов.

— Что с ним стало?

— Мы спросили, хочет ли он сверху донизу или снизу доверху.

— Простите…

Гильда вмешалась:

— От самых старших к самым младшими или наоборот.

Младший Кульнев помотал головой в стороны и спросил:

— И что он выбрал?

— Старший Вельяминов от избытка трусости захотел умереть первым. Не желал видеть смерть своих внуков и правнуков, — Артур плотоядно ухмыльнулся. — Поэтому мы начали с самых младших.

Я успел подремать, как следует размяться, побороться с горцами во дворе, поужинать, отоспаться и устроить пробежку с утра на часок для согрева мышц, а Леит и Грегор всё ещё спорили. Лишь за завтраком они, наконец, пришли к соглашению. Леит оставляет себе всё добытое, а в обмен обещает прислать трёх слуг сейчас, бочку пива через неделю и ещё по бочке каждое новолуние до следующей весны. В ответ Грегор уважает его право на добычу в боях с Нак Кинелли, угощает жареным поросем и дарит золотой браслет. Никакого смысла в таких сложностях я не видел, но торги горцев всегда были выше моего понимания.

Главное всё же было достигнуто — мир внутри начавшего распадаться рода Нак Обби. Чем и как Грегор убедил Дугласа я так и не узнал, да и не горел желанием. Важно было лишь то, что они готовы сражаться. Как бы много воинов не было у молодого ярла ублюдков Нак Кинелли, на нашей стороне было огромное преимущество — родные горы…

Хм, я говорю «родные горы» так, словно там вырос. Выросли в горах, конечно, Нак Обби, и местные тропки они знали много лучше меня и лучше того сброда, что собрался под цвета нашего врага. Победить в прямой битве мы бы не смогли, так что оставалось лишь любимое занятие горцев — угонять скот и резать пастухов до тех пор, пока кто-то не согласится на мировую.