— У многих были причины для того, чтобы не присоединяться к нам. Одни были далеко, у них своя война. У других дети в заложниках, они не могли рисковать.

— Да, оправдание найдётся у каждого. Сейчас понимаю, что вечные присяги совсем не вечные, — последний глоток вина отправился в горло. — Я стал старше. Мудрее.

Неловкая тишина повисла в палатке. Артур разглядывал волшебницу, и увиденное нравилось ему всё меньше и меньше. Возле глаз Гильды отчетливо были видны глубокие морщины, как не пыталась она их скрыть голубыми тенями. Маги живут долго, очень долго — пока могут вытягивать магию из источников. И при этом совсем не стареют внешне. Но Ги выглядела ужасно даже для своих лет. Конечно, если не сравнивать с крестьянками-ровесницами.

Надо бы отвлечься от этих мыслей.

— Зачем ты приехала?

— Ты нужен мне в столице, — она явно ждала этого вопроса и ответила без паузы. — Король при смерти, оба его наследника — идиоты. Мне нужен друг, которому я могу доверять безоговорочно.

— Нет. И ты знала что я отвечу ещё до приезда. Стал бы «князь следопытов» жить на маленькой мельнице в самом медвежьем краю королевства? — Артур выплеснул остаток вина со дна бокала на землю в углу палатки. — Зачем ты приехала?

— Я хочу оставить память о нас. Не песни трубадуров, в которых ни слова правды. Нет. Надёжные, честные и точные записи. Составить их, переписать несколько десятков раз, разослать в дие университат и некоторые другие места.

Вот оно что. Амбиции, амбиции… Ей мало быть придворной волшебницей, она хочет войти в историю. Стоило ли сомневаться?

— И как идёт процесс?

— Хорошо. Знаешь, меня на эту мысль навёл дневник старейшины Чёрная Лапа. Оказывается, он вёл его всю жизнь. Ты слышал, что старик умер в прошлом году?

— Да, слышал.

— В столице были похороны, мог бы и отдать последние почести.

— Он ненавидел каменные города. И такие похороны бы осудил, — Артуру было тяжело говорить о человеке, заменившим отца. — Я принёс жертвы священному дубу в ближайшей роще.

Гильда кивнула.

— Я составила точную хронологию нашего восстания, с того дня как принца Храбра во младенчестве вывезли из столицы до великой войны с узурпатором. Там было столько грязи и интриг… да ты и сам всё знаешь. Большая часть благородных фамилий и боярских семей показали себя теми ещё мерзавцами, куда там Тирану до них. И они явно не захотят читать правду о тех событиях. Так что эту книгу я сохраню в тайне ещё сто лет.

Волшебница, наконец, взяла свой бокал и смочила пересохшее горло вином.

— Собственно, битву за Анвуарат блестяще описал Велемир, командир гвардии Тёмного Тирана. Мы десять лет продержали его в казематах, думая что же делать, а он всё это время писал и писал.

— Его казнили?

— Нет. Он оказался не идейным. Все эти проповеди о крушении мира и рождении заново ему были глубоко неинтересны, просто служака.

— Не люблю таких людей.

Гильда осуждающе взглянула на Артура.

— Потом написала трактат о том, как подчищала за ритуалом Тёмного Тирана: магические бури, кража цвета… Это было совсем легко.

Значит вот как. Теперь она хочет…

— Остался лишь ты.

Артур вздохнул.

* * *

Закатное солнце измазало бескрайние поля пшеницы красным. Крылья мельницы тихо скрипели, не в силах провернуться под слабым напором ветра, двор был пуст и лишь мусор напоминал о том, что утром тут толпились солдаты. В такие моменты совсем не хочется заходить под крышу И ещё меньше желания рассказывать о прошлом. Но после такого длинного путешествия волшебница не отстанет. «В конце концов», — подумалось Артуру, — «я уже стар и жить осталось считанные годы. Так что нечего скрывать былые ошибки.»

Он зашёл в дом и захлопнул дверь, отсекая себя от красок заката.

Гильда сидела на печке и крутила в руках неизменный кристалл. Трубадур устроился за столом и терпеливо ждал Артура в окружении листов бумаги, баночек с чернилами и запасных перьев. Удивительно уютная картина.

— Я писал тебе, Ги. Много. Ты не отвечала.

— Знаешь, эти твои рассказы про наследие, про Столпы, про то, что Тёмный Тиран всё спланировал наперёд на случай своей смерти… Храбр считал их отборной чушью.

— И ты тоже?

— Я знаю, что ты сражался с Тёмным Тираном три десятка лет. Твой клан воевал с ним сотню лет ещё до того, как нашего врага начали звать Тёмным Тираном, — её голос был тих. — Мне тогда казалось, что ты просто не можешь смириться с победой. Что ты потеряешь цель жизни, если лишишься врага.

— А теперь ты мне веришь?

— В наследие? Да. Теперь верю.

Что-то произошло, раз упрямая волшебница сменила своё мнение. Что-то важное. Но узнать он может и потом. А сейчас нужно сесть напротив трубадура и рассказать свою историю. Пока не исчезла решимость это сделать.