Многие люди, видевшие мои схватки, говорили, что я должен был их проиграть, но лишь в последний момент какой-то удачей побеждал. Это не так. Магия в человеке придаёт сил и скорости, она позволяет сражаться за пределами возможностей… но не вечно. Даже питаясь из внешних источников, воин истощается, а отчаянный рубака истощается гораздо быстрее. Имея преимущество в технике, можно заставить его выдохнуться, а самому начать сжигать свою магию позднее, получив свежий приток сил в момент слабости врага. Вся сложность — просто не погибнуть, экономя силы. Легко сказать, да.

Очень скоро этот горец загонит меня в тупик, так что я начал осторожно вытягивать из амулета запасы волшебства, медленно ощущая, как холодеет воздух в лёгких. Противник закончится быстрее, надо лишь не ошибиться… Как сейчас.

Горец нащупал мою слабость, одно мгновение, в котором я задержал слишком далеко ушедший клинок. В этот самый момент он змеиным движением обошёл меч в моей руке и резанул наотмашь по предплечью, после чего увёл клинок далеко вниз и попытался ударом вверх проткнуть живот. Моё оружие выпало, но я уже сделал подшаг вперёд, пропустил выпад под левой рукой, прижал щитом его руку к своему боку и, схватив за плечо, перебросил горца через себя. Когда он очнулся от столкновения с землёй, моя нога уже стояла на его клинке, а кромка щита опускалась на лицо. Тяжелый хруст констатировал смерть третьего горца.

Руи очнулся и подбежал ко мне.

— Господин…

Надо же, раньше так не обращался. Я посмотрел на руку — рассечена до самой кости и кровь хлещет.

— Руи, замок за тем поворотом, да?

— Замок Глипнесс, да.

Я крепко затянул веревкой руку повыше локтя.

— Послушай, мне сейчас будет немного плохо, возможно я потеряю сознание. Дотащи меня до замка, что бы не случилось.

— Но они же враги…

— Руи. Руисерт. Я даю слово, — в глазах темнело. — Тебя никто не тронет. Ты со мной. Но мне нужно дойти до замка или я умру. Ты понял?

Его ответ утонул в звоне в моих ушах…

Гильда стояла посреди двора и смотрела, как группа солдат под предводительством сержанта осторожно заносит на руках здоровенную бадью во двор мельницы. Вёдер на тридцать, в деревне её использовали для стирки, и, кажется, Артур знал, зачем она нужна Ги. Впрочем, за спрос ведь не бьют:

— Ого, эт к чему?

— Как «к чему»? — волшебница с недоумением посмотрела на следопыта. — От меня смердит, как от крестьянки. Надо вымыться.

— Так вона речка за деревней, мы все там моемся.

Гильда презрительно скривила личико.

— Ты и в болоте с лягушками мылся, а я так не могу, — Ги снова повернулась к солдатам. — Аккуратно в мою палатку и смотрите ничего не заденьте.

Следующие полчаса цепочка солдат угрюмо таскала воду из колодца в бадью, предварительно спросив у Артура разрешения. Ему начал нравиться этот сержант, он оказался гораздо проще и благоразумнее напыщенного маркиза. На этом дело не кончилось — когда Гильда обнаружила, что вода из колодца, оказывается, ледяная, солдаты ещё три часа искали огромный котёл, грели в нём воду и выливали кипяток в бадью. Наконец, всё было готово, Гильда отпустила гвардейцев и ушла к себе. Не раздумывая, Артур последовал за ней.

Внутри палатки приятно пахло лепестками роз и мёдом, а за широкой ширмой слышалось шуршание одежды. Спустя пару минут шуршание сменилось лёгким плеском воды.

— Что, даже подглядывать не будешь?

— Да мне и деревенских девок хватает. Я вина пришёл выпить, — для достоверности Артур хлопнул крышкой сундука.

— И что, в твоём-то возрасте ты ещё кому-то интересен?

— А то! Все ж в деревне считают меня колдуном. Приворожи то, отведи сё… Наверное, потому что я мельник.

— Или в самом деле колдун…

— Брось, показать созвездия на небе это ещё не колдовство.

Мы ненадолго замолчали. Артур налил себе вина и только собрался сделать глоток, как из-за ширмы послышался голос:

— Раз уж ты тут сидишь, подай крынку молока, совсем про него забыла.

Следопыт огляделся по сторонам, нашёл искомую крынку и зашёл за ширму. Гладкая поверхность глиняной посуды приятно покалывала кончики пальцев, а глаза улавливали лёгкие искорки магии в молоке. Гильда по самый нос лежала в воде и пускала пузыри с закрытыми глазами. Указаний не было да не нужны они. Артур начал осторожно вливать молоко в воду. Даже когда холодная жидкость дошла до неё, волшебница никак не отреагировала, лишь чуть-чуть приподняла голову. Словно русалка из сказок. Вода побелела и скрыла её фигуру, так что дальше пялиться было бессмысленно. Артур вернулся к вину, но до него снова донёсся голос:

— А как ты зимой моешься? В прорубь ныряешь?

— Сумасшедшая.

Он глядел на бокал. Конечно, можно по-быстрому выпить, но какое удовольствие в редком вине, коли ты не смакуешь его молча? Пришлось снова отставить напиток в сторону и ответить:

— Нет, я собираю парильню. Каркас из веток укрывается шкурами, потом внутрь заносишь раскалённые в костре камни, натираешься жиром и сидишь внутри. Соскребаешь грязь деревянным скребком.

— Какой ужас, — с неподдельным отвращением произнесла Ги. — Ты где такому научился?