– Надо будет её смазать, - пробормотал Силк.

Око заалело, когда они вошли в зал.

– Оно узнало тебя, - сказал Силк Гариону.

Когда Гарион брал меч, камень вспыхнул еще сильнее, осветив зал райвенского короля темно-голубым сиянием. Гарион нервно оглянулся, как бы кто не прошел мимо и не заметил это свечение.

– Прекрати это, - попросил он камень. К его удивлению, пламя Ока перешло в слабое пульсирование, а триумфальная песнь сменилась приглушенным шумом.

Белгарат испытующе посмотрел на внука, но ничего не сказал. Он провел их в прихожую и из шкафа, стоявшего у стены, вынул длинные простые ножны с сильно потертым ремнем. Старик перекинул его через правое плечо Гариона. В шкафу также лежал небольшой чехол.

– На, - сказал Белгарат.

Гарион накрыл большой меч чехлом, затем взял его за лезвие и осторожно опустил в ножны. Было неудобно, но ни Силк, ни Белгарат не вызвались помочь, так как все прекрасно понимали, что этого делать нельзя. Меч вошел в ножны, а поскольку он был почти невесом, то не причинял неудобств. Лишь эфес, торчавший за спиной, слегка касался головы.

– Он не предназначен для длительных путешествий, - сказал Белгарат. Пришлось брать то, что есть под руками.

И снова они двинулись по темным коридорам спящего дворца, пока не вышли через боковую дверь во двор. Силк скользнул в сторону и растворился в темноте, как кошка, а Белгарат с Гарионом остались ждать. На высоте двадцати футов над ними открылось окно, и слабый голос произнес:

– Миссия?

– Да, - ответил Гарион, не раздумывая.
– Все будет хорошо. Отправляйся спать.

– Белгарион, - произнес мальчик со странным чувством удовлетворения и добавил: - До свидания, - после чего исчез.

– Остается надеяться, что он не побежит к Полгаре, - пробормотал Белгарат.

– Я думаю, ему можно доверять, дедушка. Он знал, что мы уходим, и захотел попрощаться.

– Ты не мог бы объяснить, откуда тебе это известно?

– Понятия не имею.
– Гарион пожал плечами.
– Просто знаю, и все.

Через минуту раздался свист Силка, и Белгарат с Гарионом последовали за ним по тихим улицам города.

Наступила ранняя весна, и ночи были прохладные, но не холодные. Аромат цветов, приносимый ветром с горных лугов Райве, смешивался с торфяным дымом и соленым воздухом моря. Сверкали яркие звезды; молодая луна, повисшая над горизонтом, высеребрила дорожку через море Ветров. Гарион чувствовал возбуждение, которое всегда его охватывало, когда он отправлялся куда-то ночью. Он слишком долго находился в тесном и душном помещении, и теперь каждый шаг, уводивший подальше от скуки и однообразия аудиенций и церемоний, наполнял радостью сердце.

– Хорошо вновь пускаться в путь, - негромко проговорил Белгарат, словно читая его мысли.

– Так всегда?
– тоже тихо спросил Гарион.
– Я имею в виду, что после стольких лет такой жизни ты все-таки это чувствуешь?

– Всегда, - ответил Белгарат.
– А почему, по-твоему, мне нравится жизнь бродяги?

Они миновали тихие и темные улицы и через городские ворота вышли к причалу, выступавшему далеко в море, которое было расцвечено лунными пятнами.

Капитан Грелдик спал, когда они подошли к его кораблю. Привыкший к скитаниям моряк пережидал зиму в тихой и безопасной гавани Райве. Его корабль был вытащен на берег, дно очищено, а швы проконопачены. Грот-мачту, которая угрожающе потрескивала во время перехода из Сендарии, заново укрепили и оснастили крепкими парусами. Когда работы на корабле закончились, Грелдик с командой предались пьяному разгулу. Последствия трехмесячного загула были видны на его лице, когда Гариону с товарищами удалось разбудить его. С затуманенным взором, мешками под глазами и спутанной бородой, он, пахнув на Белгарата винным перегаром и сообразив, что им необходимо срочно покинуть остров, недовольно пробурчал:

– Может быть, завтра... или лучше послезавтра. Через день будет отличная погода.

Белгарат принялся более настойчиво объяснять, что плыть надо немедленно.

– Мои люди не в состоянии поднять даже весло, - упорствовал Грелдик.
– Они заблюют всю палубу, и потом её и за неделю не отчистишь.

Белгарату пришлось перейти на самые жесткие выражения, и в конце концов капитан сполз со своей измятой койки и, пошатываясь, побрел в сторону кубрика, подолгу останавливаясь и хватаясь за поручни, чтобы облегчить желудок; потом с большим трудом спустился в носовую часть, где с помощью пинков и проклятий привел в чувство команду.

Луна поднялась высоко, и до рассвета оставалось несколько часов, когда корабль Грелдика бесшумно выскользнул из гавани навстречу вздымающимся волнам моря Ветров.

Погода благоприятствовала им, хотя ветер и не всегда бывал попутный, но через два дня Грелдик высадил Гариона, Белгарата и Силка на пустынном песчаном берегу неподалеку от устья реки Селина на северо-восточном побережье Сендарии.

– На твоем месте я бы не очень спешил в Райве, - сказал Белгарат Грелдику, выходя из шлюпки и вручая бородатому чиреку кошелек, полный звонких монет.
– Я уверен, что ты со своими ребятами отыщешь какое-нибудь местечко, где можно неплохо поразвлечься.

– В это время года недурно в Камааре, - задумчиво протянул капитан, подбрасывая на ладони тяжелый кошелек,- и я знаю одну молодую вдову, которая всегда ко мне хорошо относилась.

– Обязательно навести её. Она очень давно тебя не видела и будет страшно рада встрече.

– Пожалуй, я так и поступлю.
– Глаза Грелдика неожиданно вспыхнули. Счастливого пути!
– Он дал знак матросам, и они, дружно взмахнув веслами, поплыли к одиноко стоящему кораблю.

– К чему все это?
– спросил Гарион,