Шрифт:
Несколько раз я допрашивал и жену Балаами Симузар-ханум.
Мне доводилось видеть ее в театре. Шикарно одетую - в длинном черном бархатном платье с открытыми руками и шеей, на которых сверкали драгоценности. Эта женщина напоминала утонченную, изнеженную аристократку прошлого века.
Когда она вошла в мой кабинет, я поразился, насколько может измениться человек. Симузар-ханум держалась приниженно, робко, то и дело оглядывалась на дверь.
– Не бойтесь... Ведь вы не участвовали в аферах мужа.
– Нет, но...
– Она сделала какое-то птичье движение головой.
На ней было скромное платье из темной ткани, на руках ни одного кольца, даже обручального. Она как-то потемнела лицом, подурнела. "До чего женскую красоту портит страх", - подумал я.
– Что вы можете сказать, Симузар-ханум, о вашем муже?
– спросил я.
– Какие были между вами отношения?
Она пожала плечами.
– Если скажу правду, не поверите.
– Почему?
– Никто не поверит, знаю.
– Но, может, вы скажете. Я постараюсь понять.
– А зачем? Оплевывать Балаами сейчас, когда он арестован, низко. Выходит, я пытаюсь огородить себя... Правда, задолго до ареста я рассказывала о наших отношениях с мужем одному человеку. Вы его хорошо знаете... Ему можно верить.
– Кто же это?
– с любопытством спросил я. Она помолчала, словно решаясь.
– Тот самый парень, чью жену хотел купить Балаами. Шофер Валех.
Я с удивлением глянул на женщину.
– Но как получилось, что вы доверились Валеху? Если не секрет...
– Если человек не выскажет кому-то своего горя, у него сердце может разорваться, разве не так?
... Выяснилось, что Симузар-ханум не очень вникала в то, откуда у Балаами средства для роскошной жизни.
А ведь Балаами, в сущности, совершил еще одно преступление - против этой несчастной жалкой женщины. Он - причина ее морального падения, превращения скромной труженицы в вельможную барыню, только и .знающую, что предаваться развлечениям и разврату. За бриллианты, квартиру в центре, за черную икру Балаами, .по сути дела, купил эту женщину. Хотел купить и Сарыкейнек, но... вышла осечка.
.. .Первое время после задержания Балаами у меня раздавались звонки с просьбами, а порой и с требованиями освободить его и... наказать строптивого шофера. После обыска на даче Балаами и ареста компаньонов подпольного цеха телефон замолк. Словно в лягушачье болото бросили камень. Потом телефон ожил снова. Теперь те же лица выступали с пламенными речами против Балаами, каялись в том, что не разобрались, ошиблись в этом человеке. Старались помочь следствию, называя все новые и новые факты, свидетельствующие о нечистоплотности бывшего начальника рыбного управления.
Но меня не проведешь. Вот закончу с Балаами, займусь всеми этими людьми. Защитниками, а затем хулителями. ..
Наказывая преступника, нужно, как сорное растение, вырывать его с корнем.
Глава четырнадцатая,
ОЧЕНЬ КОРОТКАЯ, ЧТО НЕ СЛУЧАЙНО:ЗДЕСЬ ПОВЕСТВУЕТСЯ О ТРУДНОМ ПЕРИОДЕ
В ЖИЗНИ ВАЛЕХА, А, КАК ГОВОРЯТ, ПЛОХОЙ ДЕНЬ ЫВАЕТ КОРОТКИМ
Валех
Ох и злым я вышел от Мурадзаде!
В общем-то, он прав. Самочинно наказывать людей, как я наказал Балаами, противозаконно. И мне, будущему юристу, это прекрасно известно.
Но мог ли я не потолковать с Балаами как мужчина с мужчиной?!
... Нет, что бы там ни было - верно, верно я поступил!
Но надо было работать. Где? В качестве кого?
Обращаться снова к соседу шоферу Вели я считал неудобным, да и бесполезным. На самосвал я бы охотно пошел, но еще в прошлый раз выяснилось: работа здесь сменная, случаются командировки на несколько дней, а то и на неделю... Нет, такая работа не согласовывалась с моей учебой в университете.
Что еще?
Парень из параллельной группы, узнав о моих затруднениях, сказал, что по соседству со студенческим общежитием, в жилом доме нужен кочегар с зарплатой семьдесят рублей. Помимо этого можно подрабатывать грузчиком в порту.
Я согласился.
Товарищ глянул на мое расписание занятий и записал дни и часы, когда у меня были "окна".
... Котельная размещалась в подвале нового девятиэтажного дома. Рядом высилась двенадцатиэтажная коробка НИИ.
В тот же день я принял немудреное хозяйство и познакомился со сменщиком.
Дядя Нусрет, сменщик, был на двадцать пять лет старше меня. Жил он в пригороде и приезжал на работу на мотоцикле.
И вот началась моя новая жизнь. Институт - дом - котельная. Котельная институт - дом.