Или, может быть, он был не единственным, чей гнев быстро превратился в страсть.

Может быть, это было афродизиаком и для меня тоже.

— Ты совершенно неуместен.

— Ложь. — Гнев медленно двигался, прижимаясь своим телом к моему. Физический

контакт был желанным отвлечением от гнева, все еще кипевшего во мне. Я сосредоточилась на демоне, на жаре, исходящем не от ярости.

— Я твой нареченный. И живое воплощение греха, как ты однажды назвала меня.

Следует ожидать в определенной мере неподобающего поведения. Особенно, когда будущая принцесса Дома Гнева так привлекательна.

— Ты дикарь. Я только что пыталась убить человека.

— Совершенно верно. — Он прижался губами к моей щеке. — Ты готова попробовать

еще раз?

— Чтобы убить его?

— Я предлагаю поговорить, но ты, как всегда, вольна выбирать свой путь.

— Тогда это будет убийство или, по крайней мере, хорошая взбучка.

— Попробуй, — в этом единственном слове прозвучал вызов. — Мы просто снова

окажемся здесь.

Как будто это было сдерживающим фактором.

— Ты мне доверяешь?

— Для тебя важнее доверять себе. — Он оттолкнулся от стены. — Только ты можешь

решить, как двигаться дальше. Чем бы ты хотела заняться?

Опасный вопрос. Я хотела бы вскрыть убийцу от живота до глотки и посмотреть, как его вонючие, дымящиеся внутренности рассыплются по полу. Этот ответ не вернул бы меня обратно внутрь. И, независимо от того, что я чувствовала несколько мгновений назад, я не хотела становиться кем-то, кого я больше не могла уважать. Убийство человека, даже того, кто жестоко убил моего близнеца, только поставило бы меня на его уровень. Вот почему Гнев заставил меня воткнуть в него кинжал той ночью.

Я знала, каково это — причинять кому-то боль. Кровь не запятнала бы мои руки. Сегодня.

Гнев молча ждал, давая мне время и пространство, чтобы решить, что делать дальше. Выражение его лица было совершенно мягким, не выражающим осуждения. Никакого намека на его сокровенные мысли.

Я расправила плечи, снимая напряжение.

— Я готова спросить его о своей сестре.

***

— Эмилия. — Антонио вскочил на ноги. — Рад тебя видеть.

Его тон показывал, что на самом деле он имел в виду «Приятно видеть, что ты больше не рычишь и не брыкаешься, как бешеный зверь, пытающийся вырвать мне горло.» Однако для встречи было еще рано. Еще было время рычать и огрызаться. Поводок, который я надела на себя, уже соскальзывал. Я не ответила на его робкую улыбку. То, что я решила не потрошить его, не означало, что мы когда-нибудь снова станем друзьями.

Я осторожно вошла в маленькую башенную комнату, чувствуя, как Гнев следует за мной по пятам. Очевидно, его доверие зашло не так далеко. Умный демон.

— Разве? Я бы предположила, что поначалу это было похоже на то, как если бы

ты смотрел в лицо одной из ваших жертв. Только для того, чтобы обнаружить, что она все-таки не была мертва.

Между нами повисла неловкая пауза.

— Я не могу… слов и извинений никогда не будет достаточно, чтобы загладить то, что я сделал с тобой.

— То, что ты сделал с Витторией.

— К- конечно. — У него перехватило горло.

Я почти поверила, что это чувство было настоящим.

— Я пил зелье. — Он указал на дымящуюся кружку на маленьком столике.
–

Матрона талантлива в разрушении чар.

Я остановилась в центре комнаты. Гнев был тенью, маячившей на моей периферии.

— Это то, что ты утверждаешь сейчас? Магия была истинным злодеем, а не твоя

ненависть?

Антонио внимательно наблюдал за мной, откинувшись на спинку стула, его взгляд ни разу не остановился на принце демонов позади меня. Он не знал, что я не могу использовать магию, что все мои угрозы были лаем, а не укусом. Его страх что-то сделал со мной. Заставило меня захотеть ударить сильнее.

— Ты помнишь мою поездку в деревню? Где они утверждали, что богиня пировала

с волками в царстве духов и учила их способам защиты от зла?

— Позволь мне угадать. — Мой тон стал ледяным. — Ты утверждаешь, что богиня

действительно спустилась в ту деревню и была той, кто проклял тебя?

— Эмилия, боже мой. — Он выглядел оскорбленным. — Я не…

— Ты ожидал прощения? Незаслуженное

милосердие? Ты убил моего близнеца. Ты убивал других невинных женщин. Вместо того чтобы брать на себя ответственность за свои поступки, ты рассказываешь мне суеверные истории. Те, которые ты был только рад назвать глупыми и необоснованными, если я помню. Признай свою правду, свои ошибки и не трать мое время на старые сказки или ложь.

Я развернулась на каблуках и направилась обратно к двери. Я не доверяла растущей мрачности своего характера. Гнев отодвинулся в сторону и позволил мне пройти, выражение его лица все еще было непроницаемым.

Я обернулась на пороге и посмотрела на мужчину, которого, как мне когда-то казалось, я любила. Какой молодой и глупой я была тогда. Антонио посвятил свою жизнь святому ордену и никогда не будет и вполовину таким благородным, как князь Ада, стоящим рядом с ним.

— Когда к тебе вернутся все твои воспоминания, или что бы ты там ни утверждал,