– Бабушка! – Мария с Варварой уже чуть не рыдали.

– Что «бабушка»? Берите пример со старшего брата! Никаких сомнений в собственной правоте! Умение идти до конца даже под угрозой смерти! А как он защищает своих близких?! И это я не говорю про Белобородова, Петрова, Вяземскую и Пафнутьеву! Алексей к Юсуповым вашу подружку Аньку приволок! Что, думаете, просто так? Поглумиться? Ваш брат Шереметьевой лишний раз дает себя настоящего рассмотреть, чтобы у глупой девки розовые очки спали! А вы на такое способны?

– Бабушка! – совсем потерялись сестры, забыв, зачем конкретно пришли.

– Я вас двоих Белобородову на перевоспитание отдам! Он из вас быстро всю дурь выбьет! Опыт у него огромный, раз из Алексея, с его-то характером, достойного Романова сделал!

– Бабуля! – Елизавета стояла с закрытыми глазами. – Сестренки тебя пугаются! Хватит на них ругаться!

От девочки повеяло, и Марии Федоровне стало страшно… Как тогда, с Алексеем, но гораздо слабее… До великих княжон дошел лишь слабый отголосок гнева, но дошел.

– Лизонька… – императрица, забыв про все на свете, смотрела на внучку круглыми глазами. – Лизонька, малышка, ты успокойся… Я больше не буду ругаться…

– Хорошо, бабуля, – кивнула та, но глаз так и не открыла, и гнев постепенно сошел на нет. – Ты сделай так, как просят Маша с Варей, Инга Юсупова и моя подружка тоже. – И уверенно добавила: – А Алексей хороший, он Ингу все равно в обиду не даст.

– Лизонька, обещаю, с Ингой будет все хорошо. А у тебя, малышка, все в порядке? – уже смелее спросила Мария Федоровна.

Девочка, продолжая стоять с закрытыми глазами, кивнула и заулыбалась:

– Бабуля, а почему ты за меня так переживаешь? Со мной все хорошо. – И безошибочно повернулась к старшей сестре: – Машка, ты теперь не бабушку, а меня боишься. Почему? – следующей была средняя сестра. – И ты, Варюша, тоже?

За находящихся в шоковом состоянии девушек поспешила ответить Мария Федоровна:

– А ты глаза открой, Лизонька. – Императрица частично вернула самообладание. – Не дело это, старших сестер пугать.

И, дождавшись, пока Елизавета проморгается, бочком направилась к выходу из своих покоев, открыла дверь и резко скомандовала сидящим в коридоре валькириям:

– Быстро ко мне дежурного колдуна, девоньки! И не по рации, а ножками его ко мне приведите! Только тихо, не надо поднимать лишнего шума.

Старшая валькирия кивнула и махнула рукой вскочившей напарнице, которая быстрым шагом скрылась в коридорах Большого дворца, а Мария Федоровна аккуратно вернулась в покои, убедилась, что Елизавета вновь заинтересовалась происходящим на экране телевизора, достала телефон и набрала супруга:

– Коленька, не мог бы ты срочно меня навестить?.. Даже так? Быстро все бросай, Романов, и чтобы через пять минут я тебя видела в натуре, милый!..

Допрос Юсуповых продолжался до тех пор, пока в углу столовой не завозился с телефоном мой отец. После того как он встал и знаками показал мне выйти, я сказал:

– Скоро вернусь. Не отвлекайтесь, господа. – И проследовал в гостиную вслед за родителем.

– Быстро все разошлись по своим покоям! – раздраженно скомандовал он семейству Юсуповых, которое так с момента нашего прихода и не покинуло помещения. А после того, как гостиная опустела, повернулся ко мне. – В свете наших предстоящих переговоров с беглыми батюшками Юсуповы пока не должны оказаться в Бутырке. Кроме того, обстоятельства изменились, за князя с наследником очень сильно попросили, отказать мы не можем. – И тут же пояснил: – Скоро ты в этом убедишься. А теперь, сынок, слушай внимательно, что именно ты должен сделать…

В столовую я вернулся уже один, родитель отправился на улицу, набирая кого-то по телефону.

– Господа и дамы! – сходу начал я и буквально с разбега упал на стул. – Прошу прощения, что вынужден прервать столь интимное общение многоуважаемого патриарха с не менее уважаемым князем Юсуповым, но сейчас мне хочется услышать мнение пострадавшей стороны обо всем происходящем, а именно, ваше, дорогой Андрей Кириллович.

– Мое? – напрягся князь Шереметьев.

– Ваше, Андрей Кириллович, – кивнул я. – Услышали вы достаточно, выводы должны были сделать нужные. Так как вы оцените предварительную вину Юсуповых в деяниях, затронувших в том числе и вашу внучку?

Аня побледнела и опустила глаза, а сам Шереметьев переглянулся с сыном и выдал стандартную фразу:

– Все на усмотрение государя нашего…

– Андрей Кириллович, вы все же опишите Виктору Васильевичу произошедшее с Анной, а потом его святейшество поделится с нами своими впечатлениями от моего визита в особняк Карамзиных.

Вот что мне понравилось в этих двух «отчетах», так это краткость и отсутствие лишних «украшательств» со стороны «высказавшихся» лиц. Хотя патриарх о многом умолчал, особенно о моих «исполнениях» в особняке Карамзиных и тех красочных эпитетах, которыми меня награждал его младший брат.