– Вечность, - поправил её Арсений и величественно удалился.

Мария переоделась в гардеробной, с наслаждением сполоснулась в душе и поднялась на мансарду. Хотелось спать, но не спалось.

Дежурила сегодня Лена, и у Марии была крохотная свободная минутка.

Она быстро спустилась и зашла на веранду. Отлично видно лужок. Луг! Огромное зелёное пятно, обрамлённое по краям малиной, да смородиной. Ирга вон есть!

Мария пробежалась по лужку и стала ходить вдоль кустов. Как посажены интересно!

– Что вы здесь делаете?

Арсений! Откуда? Как из-под земли вырос. Мария тряхнула мокрыми волосами и покрепче запахнулась в свой драненький халатик.

– Гуляю.

– Неудачное место для прогулок, - холодно заметил Арсений.

– Ну, почему же? – игриво возразила Мария.

– Я прошу вас уйти.

Он сказал очень тихо и очень твёрдо. Так угрожают. Но этот особняк был Арсения, и Мария была обязана подчиняться.

– Пардон! – усмехнулась она. – Не знала, что пройтись по улице – преступление.

– Завтра тяжёлый день. Если не отдохнёте…

– Вы меня расстреляете? – вскинулась Мария.

– Это хоспис. И он не для уик-энда. А если потребуется помощь Лене? Где вас искать? Я всегда считал вас дисциплинированным сотрудником.

– Значит, вы ошибались! – отрезала Мария и направилась в дом.

– Не люблю, когда мне дерзят, - как можно тише сказал Арсений.

– Вы напишите список, что вы любите, а чего вы не любите, - не поворачиваясь, бросила Мария.

– А это мысль! – понеслось ей в спину.

…

Всю ночь Мария прислушивалась к звукам. Она видела дочь Арсения.

Он сам попросил её покормить девушку. Мария, конечно же, согласилась, извинившись за те дерзости, которые наговорила ему. Но вместе с тем она понимала, что, обратившись к ней за помощью, он тем самым приручает её. (Как добиться независимости? Перестать подчиняться вожаку!)

Комната девушки оказалась вмурованной в стене. То есть не было входной двери. А, чтобы войти, следовало отодвинуть стену. Звукоизоляция на пять с плюсом! Малюсенькая комната. Кровать, стол, два стула, телевизор на стене, полочка с книгами.

Девушка лежала, пристёгнутая ремнями к кровати. Она была совершенно лысая. Очень худая. Запавшие глаза воспалены. Губы синие.

Устрашающий вид.

– Отстегните, прошу вас. Отстегните меня! – просила девушка.

– Нельзя, - сказала Мария. – Надо лечиться.

– Не надо, это моя жизнь, я хочу умереть! – без конца повторяла девушка. – У меня руки затекли. Отстегните мен, по-человечески прошу, отстегните меня.

– Твой отец хочет тебе помочь! – наставительно заметила Мария.

– Мне не надо помогать. Я хочу на свободу!

Мария подносила к её рту ложку с кашей, а девушка отворачивалась, или брала кашу в рот и тут же выплёвывала.

– Ты вылечишься, и всё будет хорошо, - увещевала её Мария.

– Я никогда не вылечусь! – стонала девушка. – Меня простерелизовали. Я неполноценная. Отец мне грудь отрезал!

Мария промолчала. Она не знала, что ответить, и что, вообще, отвечают в таких случаях. Ей было жалко девушку, она видела её мучения. И видела её запястья, перебинтованные. То есть перерезала себе вены. Как же это? Совсем юная девочка!

– Я всё равно покончу с собой, - твердила она. – Кому я нужна такая? Ведь на меня теперь уже никто не посмотрит.

Она сделал рывок, пытаясь освободиться от ремней. Но пристёгнута была крепко, поэтому только в бессилии закрыла глаза.

– А хочешь яблочного пюре принесу? – спросила Мария.

– Слабит. Меня фрукты слабят, - забубнила девушка. – Ты в туалет сходишь и на постель ляжешь, а буду вот так обоссанная и обосранная лежать.

– Я уберу! – с готовностью сказала Мария.

– Дура ты, - беззлобно прошептала та. – У меня руки затекли. Да что же это такое? Позови отца! Лору позови, а?

Мария спустилась к Арсению, объяснила, но он категорически замотал головой. И столько боли было в этом движении! Вот ведь, другим помогает, а собственную дочь вылечить не может.

Ночью Мария подозвала Зарину, и она, запершись в душевой, стали шептаться о тайнах особняка.

– Убегала она, - стала рассказывать Зарина. – Через забор даже умудрилась перелезть, бегала потом в чём мать родила по слободе. Богачи местные чуть заиками не остались! Нашли, привезли, связали. И капельницу с боем ставили, и облучали тоже с боем. Облучать увозили куда-то. А «химию» здесь делали. Рак груди. А у неё и груди-то почти нет. Теперь и этого не будет.