Она держала в руках рентгеновские снимки и внимательно вглядывалась в них.

Мария понимала, что её собираются убивать. Она переживала, какой смертью умрёт. Вывернула голову и увидела ещё один стол впритык со своей каталкой. Приподняла голову. Итак.

Ретрактор, проволочная пила, набор ампутационных ножей.

Её голова бессильно опустилась на каталку. Будут резать по частям. Она хотела крикнуть: «Господи, за что?» Но это было бы нелепо. И стоящая рядом Таисия несомненно захохотала бы. Да и Мария, пожалуй, захохотала бы, только смех её был бы страшным, злым, холодящим душу. Смех от того, что ей сейчас отпилят ноги. И, вероятно, без анестезии, кляп в рот, и привет!

Она лежала и подсчитывала, как быстро сможет умереть от потери крови. Часа два сможет жить! Час на отпиливание, два часа на кровь… Три часа мучиться! Много. Три часа боли, три часа боли.

А вдруг умрёт от болевого шока? Хорошо бы. Или просто умрёт от ужаса? Сердце остановится.

Эх! Мария закусила губу. Сердце у неё было, как у восемнадцатилетней. Это когда она в монастыре комиссию проходила, ей так сказали.

Она опять чуть приподнялась и вгляделась в свои орудия пыток. Ампутационные ножи есть, а кровоостанавливающего жгута нет. Значит, умирать всё-таки так оставят. Или потом жгут принесут? Хотя.. Зачем ей выживать?

Мария лежала и думала, чего она боится больше: боли или смерти. В монастыре ей рассказывали, что такое ад, и напоминали, что бояться нужно не смерти, и ада!

Но сейчас она боялась всего сразу: и боли, и смерти, и ада.

Таисия ушла за шторку, потом вернулась, легко неся на плече большой длинный столб.

«Вот вам и старушка!» - подумала Мария.

Таисия поставил столб к стене, и подошла к Марии. Она ничего не говорила, только ощупывала её живот пальцами, пальпировала, как принято говорить.

Мария страшилась пошевелиться, выразить свой протест и разгневать Таисию. Ведь она тогда могла начать резать её прямо здесь. Поэтому Мария молчала, и дыхание у неё прерывалось.

– Не задерживайте дыхание, - спокойно приказала Таисия.

– Вы меня убьёте? - спросила, наконец, Мария.

– А как вы думаете? – спросила Таисия и наклонилась к её лицу. – Как вы думаете?

Мария думала о том, как выпросить лёгкую смерть, без боли. Но Таисия сразу начнёт говорить про садиста Сурина. Всю жизнь испортил этот негодяй! Но кто она, если в её жизни мог появиться такой человек?

Таисия взялась за каталку и легко перекатила её в другой конец бункера. «Значит те хирургические инструменты не для меня?» - пронеслось у Марии в голове.

Она облегчённо вздохнула, закрыла глаза. Потом вновь, слово проснулась, и приподняла голову. Что за запах? Муторный, и … Нехороший такой запах.

Мария завертела головой и вдруг пронзительно закричала. Прямо я у стены стоял огромный лохань, полный белого порошка. В нём торчали человеческие ноги.

Таисия подошла к Марии.

– Не будьте столь эмоциональны, - сказала она. – Вы и не такое видели. Это просто известь. Всё гигиенично. Не волнуйтесь.

Таисия задёрнула шторку и вновь ушла. А Мария старалась рассмотреть ванну, в которой было что-то налито и в которой кто-то лежал.

– Таисия Африкановна! – закричала Мария. – Таисия Африк…

– Да?

Таисия неспешно подошла.

– Что там? – Мари кивнула на ванну.

– Мария Васильевна, будьте любезны, не задавайте лишних вопросов.

Таисия отошла и стала готовить инструменты к операции. Теперь настала очередь трястись садовнику.

– Не надо, прошу вас, не надо, - бормотал он. – Я был не прав. Что я не так сделал? Я всё исправлю. Простите меня! Простите меня!

Таисия никак не реагировала на него, она была полностью поглощена предстоящей операцией.

Мария стала пытаться освободиться, сорвать ремни, надеясь на силу, которая скрыта в каждом человеке , и проявляется в самых экстремальных ситуациях. Она, сцепив зубы, старалась сорвать ремни.

– Машенька, не пытайтесь, - спокойно, не глядя на неё сказала Таисия. – Только силы потеряете.

– А-а-а! – закричал садовник. – Отпустите меня! Не надо… А-а-а!

У Марии забилось сердце. Она резко дёрнулась, и каталка чуть развернулась. Теперь перед её взором предстал стеллаж с контейнерами. Она присмотрелась повнимательнее – человеческие органы. Конечно, в таких контейнерах хранят и перевозят органы!

Чуть дальше вдоль белоснежной стены стоял, как праздничный сервант, стеллаж с колбами, в которых отчётливо просматривались почки. Это уже не для трансплантации. Зачем, непонятно..