Подозвав откуда-то официанта, отец немедленно подхватил тон сына и парировал, жестикулируя бокалом: – Я тоже так думал. Что сделал невозможное, разыскав твою протеже. И очень гордился собой, пока не понял, что ты снова меня переплюнул. Ты нашёл вторую светлую с повадками тёмной! И если бы не тот факт, что вы оказались незнакомы, сегодня тебя ждала бы трёпка. За то, что посмел её обучить. Пока же ограничусь вопросом, – тут он неуловимо развернул корпус, хотя этого и не требовалось, он сидел в торце стола и видел обоих собеседников одинаково хорошо, зато Ленту стало понятно, что следующий вопрос будет адресован Мине: – Кто?

Девушка уверенно и целенаправленно изучала глазами бокал, но всё поняла правильно: – Подруга, сэр. Синяя.

– Она будет наказана.

– Она уже наказана, отец, – Лент не планировал вмешиваться, наоборот, хотел бы выслушать историю исчезновения Додо ещё раз, но сделал это неосознанно, из желания защитить. – Демон был синим, – сказал он и быстро добавил, чтобы избежать возможного конфуза, судя по всему, отец пока заметил только «зеркало»: – Мина понимает мыслеформ.

– Гм… Как интересно. Что ещё мне нужно знать об этой девушке, сын?

Смотреть на Мину было просто невыносимо, лица её Лент не видел, но низко опущенные плечи не оставляли сомнений в её настроении. Однако вопрос отца был верным, кто знает, что ещё им обоим предстоит узнать об этой девушке. Насколько он помнил, его Анне не удавались только игрушки с огнём и, если учесть, что боевые навыки передавались только по мужской линии, то она ничем не отличалась от обычной зелёной ведьмы. Кроме срока жизни. Но Анну обучал искусный ведьмак и целый клан подкованных энтузиасток, а Мину – синяя неинициированная девчонка.

Тишина становилась напряжённой. Девушке требовалась помощь, и Лент помог: – Мина, расскажите как я оказался в больнице.

– Я вызвала неотложку. Я так благодарна вам, месье… Лент, вы избавили меня от весьма неприятного инцидента. Не представляю, что бы я делала, вернувшись домой в одиночестве и найдя в шкафу чужого мужчину. Он даже не успел ничего взять, видимо, мы спугнули его в самом начале ограбления. Он ударил вас, да? Я так испугалась! Вы упали, а пока я звонила 112, он исчез, сбежал, пропал… И скатертью дорога!

Мужчины переглянулись. Из сказанного выходило, что несформированного Демона девушка видела, вот тебе и ещё один навык из разряда приобретённых.

– А потом? Что было потом?

– О… Ничего интересного, поверьте! – её лицо ожило и глаза засверкали гневом: – Они не поверили мне, месье Лент. Представляете, не поверили! Говорили всякие глупости про неуравновешенных девиц, понаехавших в Европу из-за океана. Им, мол, и своих истеричек всегда хватало, а тут я…

Слова слетали с её прелестных губ водопадом, которому добавляла лёгкого рокота по-американски избыточная буква «р». И это странное словосочетание «месье Лент», он не знал почему, но оно ему нравилось. Очень нравилось.

А Мина продолжала возмущаться. Почувствовав себя в своей тарелке, она сияла своим прежним цветом. Аура светлых всегда очень приятна тёмному глазу, будучи почти белой, за исключением примесей эмоций, но такого яркого белоснежного свечения Лент не видел уже много лет. И он точно знал сколько. Теперь он боялся этой цифры, взявшей его в оборот. Пятьдесят лет тому назад из его жизни ушла Анна. Он нашел её в областной больнице. Умирающей. Вот тогда она и ушла. Увидела его, улыбнулась и ушла, оставив после себя память о счастье. Что-то такое она и сказала, уходя, про счастье или про любовь. К сожалению, это стёрлось из его памяти, вернее, оно туда не попало, потому что он громил, крушил и требовал, даже шарахнул дежурного врача силой до обморока и подпалил гору грязных простыней. Потом закрутил узлом кран умывальника, посмевшего ворваться в его горе звуком капающей воды, и кричал на весь коридор благим матом: – Сюда! Сюда! Идиоты!

Кто-то прибежал и посмотрел на него с сочувствием: «За телом придут».

– Это. Моя. Жена.

Она лежала в своём окровавленном платье в розочках, с жёстким воротником на шее, улыбалась и рассматривала стеклянными глазами потолок. Она стала такой маленькой. Тоненькой и пустой. Тогда он развернулся и ушёл. «За телом придут», а он пойдёт за её душой.

Осторожный кашель вернул его в настоящее.

– У тебя такое лицо, сын, будто ты увидел привидение.

– Развоплощение привидений, отец, это мой хлеб. Видимо, ты увидел на моём лице радость.

Прищуренный взгляд отца красноречиво говорил о том, что на радость увиденное не походило. Ну и пусть. Это ведь он отказал тогда Ленту в ритуале призыва. Неоправданно рискованно, глупо, всё так, но Лент мог её вернуть. Силой своего дара. При помощи отцовского и материнского кланов. До жёлтых он не дошёл, потому что синие, в лице его родителя, сказали категорическое нет.

Отец почему-то понял, о чём он думал: – Я говорил тебе тогда, и повторю сейчас: нельзя вернуть того, кто ушёл добровольно.