Видимо вид у меня был максимально далек от “красавицы”, потому что портниха схватилась за сердце, а помощницы испуганно охнули. Скорей бы пришла горничная и привела меня в порядок, а то я пугаю людей! Впрочем, без платья, какой мне теперь бал?

— Вы не переживайте, мы бы к вам не посмели бы прийти без замены! — одна из помощниц бросилась ко мне, и начала успокаивать, вторая — подхватила, собственно, портниху, от переживаний начавшую оседать на пол.

— Показывайте! — мысль о том, что не все потеряно, придала сил.

Все вдруг засуетились, снимая с вешалки платье, прикрытое чехлом.

— Это я внучке шью, на свадьбу. — бормотала портниха, виновато посматривая на меня. — Ваш цвет-то, очень к лицу будет.

Платье было красивое. Очень.

Невесомый подол цвета неба, с которого почти скрылось солнце. Того ускользающего оттенка, когда не ясно, розовый это, синий или фиолетовый. Только-только присмотришься, а уже спустились сумерки. Мой любимый цвет!

Корсет настолько тонкого оттенка розового, что он кажется почти белым. Будто в бочку со сливками уронили каплю клубничного варенья, размешали и соткали из этой нежности ткань.

Руки открыты, декольте вполне пристойной глубины. От края брошена абсолютно прозрачная вуалетка до горла. Вроде бы ничего не прикрывает, но с ней я не буду чувствовать себя совсем уж обнаженной под жадными взглядами гостей.

По лифу спускается до пояса водопад из голубых топазов. Розоватый оттенок ткани просвечивает через кристально чистые камни, окрашивая их в тот самый неуловимый цвет. Сверху густо нашиты кабошоны крупнее, ниже их россыпь становится меньше и реже, сходит на нет, открывая атласную ткань корсета.

Я зачарованно провела по камням, не веря своим глазам.

— Скажите честно, — обратилась я к портнихе. — За какого короля выходит замуж ваша внучка?

Портниха, испуганно смотревшая на меня, расцвета и заулыбалась.

— И он точно не против, что я воспользуюсь платьем его невесты? — я продолжала уточнять, потому что платье и правда было шикарным.

Более того, оно было очень дорогим. В десятки раз дороже моего пышного розового. Да и жемчуг на него шел речной. И только по подолу в два ряда. Рядом с внучкой этой скромной дамы я смотрелась бы бедной родственницей.

— Ну что вы, леди Джи! Моей Иргуше восемь! Я заранее. Знаете, когда деньги появляются, прикупаю ткани, кружев или камней.

Я ошарашенно посмотрела на нее, еще раз на платье. То есть этот шедевр — даже не окончательный вариант платья? Во что же он превратится, когда Иргуше исполнится… да хоть бы и шестнадцать!

— И давно вы его шьете?

— Как годик исполнился. То есть уже семь лет. — и она добавила. — Хочется, чтобы у девочки была красивая свадьба и счастливая судьба.

И мне тоже хотелось бы. Для себя. Но надеюсь, что хоть Иргуше это удастся в полной мере.

— Будем мерить? — одна из помощниц уже достала швейный набор. — Мне кажется, нужно будет немного подогнать в талии.

— Конечно! — я все еще слабо верила в свое счастье. — А что с обувью!

Оказалось, что моя обувь таинственного похитителя платьев не заинтересовала и нежно-розовые атласные туфельки в моем распоряжении. Мы все порадовались, что они подходят к этому наряду в цвет.

— Вот и решился вопрос с украшениями. — осматривая себя в зеркало, я поняла, что любые камни или золото будут лишними.

Корсет сам по себе был украшением. Тяжелый, как броня. Сверкающий, как солнце. Уверена, в свете магических шаров я буду сиять и в прямом смысле могу затмить всех остальных гостей.

Юбка, по последней моде полностью лишенная каркаса, свободно спускалась до самого пола. Множество слоев прозрачной ткани разметались при каждом шаге, вызывая у меня какой-то детский восторг.

— В талии чуть широковато. — недовольно заметила правая из помощниц.

— Да что вы, а я и не замечаю. — в зеркале и на теле платье смотрелось, как идеально подогнанное.

Но портнихи засуетились. Ушивать, как бы им ни хотелось, времени уже не было. Потому на моей талии торжественно завязали широкий атласный пояс в цвет юбки.

Удивительно, но с ним все изменилось. Появилась какая-то законченность, элегантность. Талия выглядела теперь такой тонкой, что, кажется, я могла себя обхватить ладонями! Что уж говорить о мужских руках!

Горничная, вернувшаяся завершить мою прическу, не сдержала эмоций:

— Какая же вы красавица, леди Джиневра!

— Видите, вас опередили, я уже красавица! — со смехом я направилась к будуару, — Страшно представить, что будет со мной после вашей работы!