Впереди Ани было не менее шести дверных проемов, ведущих в различные комнаты. Тихонько она приближалась к каждому из них и заглядывала внутрь, держа перед собой телефон. Одна за другой комнаты были пустыми; как и все — захламленные окурками и бутылками; некоторые стены были исписаны какими-то бессмысленными надписями и отдельными словами.

Аня заглянула в третью комнату — тоже самое.

— Смотри-смотри, сейчас покажу, — послышалось из конца коридора, — чтобы ты мне потом не заливал.

Поняв, что нет смысла заглядывать в каждую комнату, Аня, уже не в силах сдерживать в себе нарастающее напряжение, ускорившись, пошла к последнему дверному проему, напротив которого располагалось окно. Телефон она на ходу — не останавливаясь — убрала в карман. Жаркие лучи солнца, проникающие через оконный проем, хорошо освещали дальнюю сторону коридора. Но шла Аня уже не аккуратно — слишком торопясь. По прежнему перешагивая через разбросанный по полу мусор, ступала она слишком громко; для этажки непростительно громко.

— Эй-эй, слышите?

— Кто-то идет.

Третий голос тихо выругался.

2

Это была просторная светлая комната. Посреди нее располагался широкий пустующий проем с подоконником. Помещение казалось ослепительно ярким, а стены даже белыми, хоть и были посеревшими с годами. Под окном сидело трое парней, возраст которых трудно определить — около двадцати, плюс-минус два-три года. У самого высокого, и похоже, самого старшего из них был в руке телефон. Кажется, Аня оторвала их от просмотра чего-то интересного.

Когда Воскресенская появилась в дверном проеме комнаты, все три пары глаз уже неотрывно устремились в ее сторону. Рослый смотрел с интересом; самый мелкий, что сидел посередине между двумя остальными, выражал во взгляде неприкрытую агрессию и намерение в случае опасности сопротивляться до последнего; смуглый же пялился с полнейшим безразличием. Взгляд его ставил под сомнение хоть малейшую долю адекватного восприятия.

— Это кто? — тихо сказал смугловатый. Он был сгорбленный, с припущенной головой и смотрел исподлобья. Не то, чтобы он был плохо одет. Одежда его была грязная, в каких-то разводах и пятнах.

— О! К нам гостия пришла! — радостно воскликнул высокий, светловолосый, одетый прилично и довольно чисто. На нем были черные брюки и красная в клеточку рубашка. Волосы аккуратно зачесаны назад.

Не двигаясь, Аня стояла молча, стараясь не подавать виду, что напугана. Обе руки она опустила в карманы джинсов только ради того, чтобы большой палец держать на кнопке рукоятки своего ножа.

— Девушка, — заметил мелкий, одетый плохо, но без пятен и разводов на одежде. Волосы его были всклочены, будто его только что трепали по голове. На левом глазу его виднелся яркий, сине-красный большой синяк, и похоже, нескольких передних зубов не хватало.

— Придурок! — воскликнул Рослый. — Женщина — это добрый знак! Это символ! Ты знаешь, женщина чего символ? — обратился он к мелкому, который не собирался отвечать. — И я не знаю. Но с женщины зло началось, а значит добром должно кончится. Это закон природы, разве ты не знал? — все обращался он к мелкому. — Ты вообще что-нибудь знаешь? Вот видишь с кем мне приходится общаться! — повернулся он к Ане. — Да проходи же ты, судьба. Не стой!

Мелкий выругался на высокого, который в своей тираде подскочил на ноги, и озлобленно добавил: — Да ей лет тринадцать! Судьба…

Смуглый ухмыльнулся и исподлобья стал еще с большим интересом разглядывать Аню. Она уже пожалела, что совершила этот опрометчивый поступок; поняла, что здесь, среди этих подозрительных типов она беззащитна как никогда. Кто знает, думала Аня, может они сейчас все втроем подскочат, схватят ее и понесут в мертвую комнату и там повесят, а потом кто-то позвонит в полицию и скажет, что какая-та рыжая девчонка покончила с собой. И ни у кого не будет вопросов. Все с охотой согласятся, что все к этому и шло: трудный подросток, плохо учится, проблемы с дисциплиной; к ней постоянно наведывался инспектор из опеки — она то подтвердить о суицидальных наклонностях, — а по пятницам Ане надо было посещать психолога. Все как надо!

Ане вспомнились неосторожно брошенные Леной слова, от чего к горлу подкатила тошнота. Сложно было удержаться, чтобы не поморщился с отвращением от одной мысли об этом. В эту же секунду она решила, что просто так на дастся, и пока у нее в руке нож, будет махать им, а заберут, так руки, ноги, зубы — все что угодно.

— Проходи, не бойся, — весело продолжал высокий. — Я тебе даже сиденье найду, — и чуть ли не бегом, в несколько шагов добрался до противоположной стороны комнаты, где подобрал ящик и поставил его напротив двух своих друзей, метра в три расстоянием. — Вот! Все удобства, которые нам доступны. Уверяю тебя, этот ящик самый лучший, из которых можно найти. Я специально его держал на такой случай. Вот как чувствовал, что ко мне когда-то заглянет небесная нимфа.