— Прав, Шала.

Шалу понесло в философию. Это тревожный признак. Не отъехала ли у него кукуха от чрезмерного бега по стенам?

— Как ты заметил, я даже не требую от тебя звать меня «учитель».

— Ну какой ты учитель, Шала-Шалун? Учитель не тот, кто учит чему-то. Учитель это тот, кто изменяет тебя, как из камня делают золото.

— Ты прав, Олел. Я не учитель для тебя. Можешь называть меня своим другом, если желаешь.

— Это верно, друг Шала.

— Давай же, друг, сосредоточимся на этом камне-колодце и совершим здесь омовение рта, лица и рук.

Камень — колодец представлял собой камень с выдолбленным в нём углублением. В углублении собиралась поступавшая сюда по довольно толстой бамбуковой трубе вода. Рядом лежали несколько деревянных ковшиков, которые служили для того, чтобы набрать воды и омыться. Что мы с их помощью и сделали.

— Обрати внимание на этот прекрасный каменный светильник на четырех ножках, друг Олел.

— Да, светильник и вправду очень красив, Шала. Друг Шала.

— Светильник символизирует связь между мирами. Между миром Света и миром материального, в котором мы пребываем. Сейчас светит солнце, поэтому этот символизм не так заметен. Если же зажечь светильник ночью, то связь будет более явная.

— Как красиво ты говоришь, Шала. Друг Шала.

— Место обязывает, Олел. Друг Олел. Так вот, Олел, четыре ножки этого светильника символизируют четыре времени.

— Речь про четыре времени года?

— Вообще четыре времени. Настоящее, прошлое, будущее и Несуществующее.

— Круто-то как.

Шала-Шалун нахмурился.

— Я вижу, что уровень твоей медитации снизился. Так не пойдёт.

— Хорошо-хорошо, Шала. Я верну прежний уровень. Пошли уже дальше.

Мы прошли через низкую дверцу, о которую я стукнулся лбом и попали в сам домик.

— Низкая высота этой двери имеет большой смысл, Олел. Всякий входящий сюда должен смирить свою гордыню и принять правила.

— Очевидно, что эти правила придуманы низкорослыми гномами. А может быть книжными эльфами?

Шала-Шалун вздохнул и никак это не прокомментировал.

Внутри домика я обратил внимание на нишу в дальней стене. В нише висел свиток с начертанными на нём иероглифами.

— Что здесь написано, Шала?

— Стихотворение, друг Олел. Мне оно очень нравится.

— Красиво сказано.

— И не только красиво, но и правдиво.

Плотно прикрыв за собой дверь, Шала пригласил меня присесть на циновку.

— Только тесновато тут.

— Тесновато не тут, Олел, а в твоём сознании. Однажды в подобной комнате смогли поместиться восемьдесят четыре тысячи учеников Будды.

— Но то ученики Будды. А то я.

— Ты ученик целителя Оэлы. Это тоже неплохо.

— Конечно неплохо. Оэлу я, по крайней мере, знаю. Ну, где чай?

Шала-шалун ухмыльнулся.

— Мы сюда пришли совсем не для этого, друг Олел.

— А для чего?

— Чтобы поговорить о той, что приходила к тебе сегодня ночью.

— Да я ничего не помню.

— Ай, как не хорошо обманывать.

— Ерунда. Обманывать — хорошо. Если это нужно для твоей цели.

— Слушай, Олел. Я знаю, кто ты.

— Отлично. Расскажи. А то я-то не знаю. Хотя, конечно, у меня есть какие-то сомнения. Это резкое погружение в мир аристо.

— Я уже сказал, что каждый, кто достиг третьего уровня владения…

— Энергией, да-да. Но я-то сын рыбака. Или нет?

Шала- Шалун скрестил руки на груди и посмотрел на меня очень пристально.

— Хорошо, Олел. Думаю, что ты и вправду не всё знаешь. Я расскажу. Слушай.

*-*-*-*-*

Для большинства людей всё зло одного цвета — черного. Никто не разбирается в его сортах.

Но в империи колдунов не всё так просто и однообразно. И не всегда они были колдунами в том значении, как мы их знаем сегодня.

Исходной локацией колдунов служил Кокосовый Рай — средней величины остров на крайнем западе архипелага. Было там всего понемногу. Не слишком высокий, но и не низкий горный хребет, называемый Манговыми горами (от изобильно растущих на его склонах манговых деревьев) протянулся с севера на юг, постепенно снижаясь и переходя в пологие холмы.

Там, на южной оконечности острова отрывистые берега переходили в пологие. На них и росли кокосовые пальмы, давшие название острову. Росло их довольно много и поначалу жители острова активно торговали пальмовомыми орехами. Потом эти пальмы вырубили и торговать стало нечем.