Мика вышла за стражей из крепости на ветер. Он стал сильнее, выл у стен Айронхолла, свистел вдоль берега. Каменистая тропа вела от крепости к вершине утеса с видом на бухту. Они прошли по узкой тропе, направляясь к самой высокой точке берега, где выпирал утес. В сотне футах внизу корабли скрипели и стонали от ветра, полные оружия, припасов и невероятных солдат.

Уиллс и Риз остались в крепости с Питом. Калеб шел рядом с ней, двигаясь медленно, чтобы не споткнуться. Мика тоже могла вот-вот упасть. Она не могла поверить, что ее родители погибли. Она больше переживала за братьев, активно участвующих в войне. Ее родители уже не сражались. Они должны были оставаться в безопасности. И теперь они были мертвы.

«Нет, убиты. Обсидианцами».

Мику будто вывернули и встряхнули. Она пришла убедить Джессамин изменить курс. Теперь она хотела присоединиться к ней.

Калеб коснулся ее ладони. Сначала она подумала, что ему была нужна поддержка. Чудо, что он стоял на ногах. Но он посмотрел ей в глаза, его синие глаза были полными сострадания. Он был на ее месте. Он знал горе. Знал боль и предательство.

— Мы должны покончить с этим, — сказал он.

Мика не позволила себе ответить. Она сжала его ладонь и посмотрела на скалы.

Джессамин ждала их.

Она стояла на утесе, смотрела на свою непобедимую армию. Ее темно-рыжие волосы стали длиннее. Она была в форме, как у Пятых Талантов, и коротком плаще с подбоем из лисьего меха. Серебряные браслеты были на ее запястьях, серебряная брошь была у горла, но голова была без диадемы.

Мика пошла вдоль края утеса к императрице, эмоции бушевали внутри нее. Нервы. Горе. Гнев. Вина. Почему она так старалась выполнить приказ Джессамин, а не поехала в Стоунфосс? Может, она смогла бы помочь родителям. Почему она не послушалась, когда Джессамин сказала, что не хотела ее больше видеть?

«Она как король Брекон. Она вызывает в людях отчаянное желание порадовать ее».

Мика ощущала до сих пор желание показать императрице, что она постаралась, что она могла загладить вину за недоверие в Сильверфелле.

Они приближались, Джессамин шепнула что-то высокому темноволосому мужчине рядом с собой. Он был в схожей форме. Эмир.

Он пронесся по тропе и обнял Мику. Она прижалась к нему, впилась ногтями в его руки, словно могла слиться с ним. Она боялась, что больше не увидит его.

Эмир опустил ее на землю.

— Я должен тебе сказать…

— Знаю, — сказала Мика. — Только что видела близнецов.

Эмир сжал ее руки выше локтей. Его ореховые глаза были печальными и старыми. Почти как у их отца.

— Ну? — нетерпеливо сказала Джессамин. — Вы сделали это?

Мика отпустила брата и повернулась к императрице. Ее кожа полностью зажила. Квинн постаралась, как и обещал лорд Обер. Эта мысль испортила радость Мики от прежнего вида подруги. Она сохранила тон сдержанным:

— Формула Пятого Таланта уничтожена, ваше высочество.

— Нынче я предпочитаю «ваше императорское величество».

Мика моргнула.

А потом Джессамин тепло улыбнулась.

— Я рада тебя видеть, Микатея, но не могу ждать весь день. Расскажи, что случилось.

Мика кратко описала события последних нескольких месяцев с помощью Калеба. Она немного расслабилась, пока рассказывала. Она будто озвучивала отчет среди шелка и роз в гостиной принцессы. Она почти могла притвориться, что ее родители не были мертвы, и Джессамин не была на грани разрушения мира.

Джессамин впечатлило, что они проникли в Каменный замок, и как они сожгли формулу Пятого Таланта посреди кровавого восстания рабов. Но она нахмурилась, когда Мика описала уговор с Оуэном.

— И ты ожидаешь, что я выполню эти условия?

— Король Оуэн поверил, что мы это сделаем, — Мика сделала паузу. — Знаю, ты использовала Пятых Талантов, пока нас не было, но теперь можно остановиться. Вторжение уже не нужно.

Джессамин фыркнула.

— Ты ведешь себя так, словно не просишь мир на серебряном блюдце.

— Я многого прошу после… после всего, но… — Мика умолкла, не могла озвучить убедительные слова, которые репетировала в пути.

Она посмотрела на корабли Виндфаста, представила, как они плывут по Серому морю, ощетинившись сталью. Она видела, как они причаливают к каменным пристаням в Бримтауне, и солдаты бегут на берег, не берут пленных, не оставляют ничего, убивают рабов, которые так старались, чтобы отвоевать свободу, и других. Она должна была попросить Джессамин не делать этого, закончить войну. Но она медлила.