– Джорджи был худой?
– решил я проверить свое впечатление методом от противного.

– Да нет, - покачал головой человек со стеком, - судя по гравюрам и картинам - ни худой, ни толстый. Такой, - человек со стеком чуть прищурил глаз, подбирая слова, - типичный чиновничек без особых примет. Его одежда, костюм, сюртучок, то да се, галстучек и аккуратненькие штиблеты, даже на портретах поблескивающие, больше говорят о нем, чем его внешность, - человек со стеком говорил медленно, раздумчиво, словно описывал преступника въедливому сыщику, - бороды нет, усов нет, аккуратная стрижечка...Только, ну, скорее уж для солидности, чем в самом деле, пузан. Ни толст, ни тонок, ни красавец, ни урод. Серединка на половинку, чистенький, прилизанный... Вроде бы нравился женщинам.

– Он стал первым координатором?

– Ннет... Хотя то, что он делал, можно назвать некоторым прообразом координации на нашей планете. Он сделал попытку перекрыть Юго-западное побережье и вычистить море от гниющих русалок. Кстати, он подсовывал дракону и живых распухших русалок, и гниющие останки.

– Подкармливал чем мог, - тихо сказал я.

Человек со стеком услышал и улыбнулся.

– Да. Но вышло себе дороже. Старина бесился после такой кормежки, уничтожал города и веси...

– Джорджи, - меня начинал интересовать этот человек, - стал "вонючим"?

– Ни в коем случае, - махнул на меня рукой человек со стеком, - чтобы Джорджи полез в пещеру? в Нору? У него и домик стоял на взгорке, пригорке, обдуваемый ветерком. Джорджи начал загонять в пещеры других. Это он основал первые "столовые".

– Они сохранились?
– спросил я.

– Ну что вы!
– махнул стеком начальник школ.
– Какое там сохранились! Они же были неподалеку от драконьей пасти. Там смертность была - уух... Из тех "столовых" не возвращались.

– Скажите, - мимо нас прокатил троллейбус, теперь уже в другую сторону - а дракон перестал летать до Джорджи, а не после?

В этот момент вспыхнул ярко-белым ослепительным светом глаз дракона так, что стало больно смотреть.

– Не то "досвиданькается", - улыбнулся человек со стеком, - не то возмущается, не то соглашается, не то предупреждает...

Я поднял голову. Плоские экраноподобные глаза дракона более не глядели на нас, распластанные на потолке; на голых шнурках болтались электролампочки, одна за другой в даль туннеля-коридора. Начинались казармы и карантины "отпетых".

– Вообще, - сказал человек со стеком, - вопрос ваш верен и выдает (как пишут в старинных книгах) ум дельный и основательный. В общем, принято считать, что дракон перестал летать еще до Джорджи, но есть некоторые основания полагать, что полеты прекратились при Джорджи...

– Мертвечиной обкормил, - пробормотал я.

– Да, не исключено... Отяжелел... Некоторые историки впрямую увязывают прекращение полетов старика с переходом его на несвежую пищу. Зато теперь он сделался разборчив в свежих продуктах. Только личный выбор. Только. Пару раз Джорджи подсовывал ему дурочек, проституток...
– такое начиналось! Такие землетрясения и вулканы...

– Ага, - сообразил я, - значит, Джорджи - основатель орфеанумов?

– Да. Это вы угадали верно. Орфеанумы из сирот и брошенных девочек основывал он. Он же пытался что-то делать в... ну, мастерских, отдаленно напоминающих наши лаборатории. Историки называют Джорджи первым историческим деятелем планеты, до Джорджи были все же баснословные времена с летающим драконом и шастающей по земле нечистью. До Джорджи и русалки заплывали не только на юго-запад, и царевны могли прискакать в города, и прыгуны резвиться на полях...

– Великий человек, - сказал я иронически.

И человек со стеком заметил эту иронию.

– Сложный человек, - сказал он, - кто-то называет его великим, а кто-то добавляет: мистификатор, жулик. Джорджи уничтожил все хроники дракона.

Я остановился:

– Для чего?

– Уу, - человек со стеком остановился тоже, - неизвестно. И причин может быть названо сколько угодно. Может быть, Джорджи хотел подчеркнуть, что теперь начинается новая эпоха, то, что было до этой эры, - мрак, баснословие, мифы и бесписьменность, кромешный сказочный ужас с драконом в небе, жабами размером в лошадь на улицах и площадях городов, русалками в городских реках, - а ныне начинается нормальная, обычная жизнь... Если не будешь безобразить или если сам не захочешь, ни за что не узнаешь, что есть такие - драконы, царевны, русалки... Не нарывайся - и никто тебя в подземелье не впихнет...

– Может быть, - предположил я, - и до Джорджи было то же самое?

– Пойдемте, пойдемте, - позвал меня начальник школ.
– Знаете, такие предположения тоже высказывались.

Мы пошли далее. Туннель становился шире. Я узнавал "родные" места. Здесь стояли шведские стенки, валялись маты. На одном из матов лежал, мирно посапывая, "борец". Я вспомнил Стаса и отвернулся.

– Мне кажется, - сказал я, - этот ваш Джорджи был большим мерзавцем.

– Во-первых, - усмехнулся человек со стеком, - почему "ваш"? Он такой же "ваш", как и "наш"... Во-вторых, прямо и мерзавец!