— Добрый вечер, — поздоровалась я, не из вежливости, а чтобы обозначить свое присутствие и заставить его обернуться.

Однако и здесь все прошло не так, как я предполагала.

Незнакомец, будто знал, что я стою у стены, загораживавшей кухню, и рассматриваю его. Он не только не удивился моему оклику, но и практически на него не отреагировал. Лишь немного повернув голову, он коротко кивнул и продолжил свой путь наверх.

“Какой-то он странный…” — нахмурилась я и на секунду задумалась. Идти в свою комнату категорически не хотелось — там я чувствовала себя, как в клетке, и решение пришло само собой. Уже через минуту я стояла на террасе у бассейна и наблюдала, как не спавший город переговаривался с черным небом, не обращая на меня никакого внимания.

Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно сзади послышался негромкий звук отодвигающейся стеклянной панели, и я резко обернулась. На террасу зашел незнакомец и, увидев меня, вновь никак не отреагировал — он молча прошел к кожаному дивану и, открыв ноут, перестал существовать для реальности.

Не зная, как себя вести, я так и осталась стоять у бассейна, а потом и вовсе отказалась от мысли уходить.

“В конце концов, я пришла сюда первая и веду себя достойно…” — приняла я решение, но ситуация выглядела странно, и мне в присутствии этого человека было как-то не по себе. Он вел себя асоциально, будто сейчас находился в своем собственном мире. Нет, он не пытался прикрыться отстраненностью или напускным равнодушием. Просто все окружающее, включая меня, его не интересовало.

— А где мистер Коул? — все же аккуратно поинтересовалась я.

— Скоро подойдет, — коротко произнес он на чистом английском.

— Я вам не мешаю?

— Нет, — ответил он, и мне показалось это правдой.

Непохоже было, что он опасался быть наедине с девушкой из коллекции Коула или желал своей отстраненностью вытеснить меня с террасы и побыть одному, — он просто был равнодушен к окружающей реальности.

Теперь, когда лицо незнакомца было отчетливо видно, я иногда бросала на него взгляд и вновь ловила себя на мысли, что где-то уже видела эти голубые глаза. А в сочетании с тревогой за Коула и моими упражнениями в дедукции эта мысль не давала мне покоя, и я опять заговорила, пытаясь докопаться до истины.

— Меня зовут Злата… Злата Дюнина… — тихо произнесла я, наблюдая за черным экраном его ноута, по которому бежали белые светящиеся символы. Как в “Клиффе”.

— Знаю, — продолжая работать на ноуте, ответил он.

Я ожидала, что он поддержит беседу, назвав свое имя, но он промолчал, подтверждая мою мысль об асоциальности. На террасе вновь воцарилась тишина, и я нахмурилась — с этим человеком, так же, как и с Коулом, сложно было вести даже простые разговоры, не говоря о “расследованиях”.

“Может он шифруется, поэтому имени не называет…” — предположила я и, не планируя сдаваться, неторопливо пошла к дивану, чтобы рассмотреть лицо молодого мужчины повнимательнее.

Голубые глаза, коротко-стриженные волосы, резкий небритый подбородок.

“И все же. Почему его внешность мне кажется знакомой…” — вновь пронеслась мысль, и я, сев напротив него в кресло, продолжила:

— Вы давно в Гонконге?

У меня все еще теплилась надежда не только вспомнить, где я его видела, но и разговорить на предмет расследования. Возможно, я и выглядела немного назойливой, но у меня были свои цели.

— Недавно.

Он щелкнул пальцем по клавиатуре, будто давая последний аккорд, и, наконец, посмотрел на меня, возвращаясь в реальность.

Взгляд. Я всегда обращала внимание на взгляд. Его взгляд был почти такой же, как и у Коула. Голубые глаза Визитера были совершенно равнодушны к суете этого бренного мира. Только если в черном объективе Смерти вообще не чувствовалось жизни, то в глазах незнакомца отражалось полное к ней безразличие. И такая же странная, неземная глубина. Будто он, как и Коул, знал гораздо больше о тайнах этого мироздания, чем все остальные, и ему было скучно в этом мире.

На террасе продолжала висеть тишина, укрытая космосом ночного неба, а Визитер, вновь погружаясь в работу черного экрана, немного склонил голову набок, будто увидел там что-то интересное.

“Еще один неземной товарищ. Кажется, они с Коулом из одной галактики”, - сделала я выводы и, постепенно смиряясь с тем, что этот человек не склонен к разговорам, вновь осторожно спросила:

— Я вам не мешаю?

— Нет, — ответил он, вытягивая ногу, и я, опустив взгляд, наткнулась на большую ступню, торчавшую из-под стола.

“Кроссовки. На босу ногу. И это где-то я уже видела недавно, — задумалась я, и тут меня осенило. — Ну конечно! Как я могла забыть! Это же тот иностранец, на которого я наехала в аэропорту! Тот же взгляд. Внимательный и отстраненный”.

— Вас зовут Андерсон… мистер Андерсон, — вновь пошла я в наступление.

— Да. Меня можно звать Хансом, — кивнул он, и это уже было хоть что-то. Теперь я хотя бы знала его имя. Но странно было другое — он даже не спросил, откуда я знаю его фамилию, в очередной раз подтверждая свою асоциальность и полное равнодушие к этой действительности.