— Даже не представляешь, как, — горячо произносит в самые губы. — Мне дико нравится твоя юбка, еще утром хотел сказать. Ты свои ноги в ней видела? Это ж коней двинуть можно.

Я смеюсь и отклоняюсь чуть назад. Беркутов и его комплименты — это отдельная тема.

— Лисичка…

Всего несколько мгновений и наши острые гляделки заканчиваются поцелуем. Сперва вполне целомудренным, но уже через какое-то время нетерпеливым, порывистым и достаточно откровенным.

Я забываю и о том, что стою посреди школьной площадки, и о том, что когда-то осуждала старшеклассников, выкидывающих подобные фортели. Теперь вот, всем на зависть, сама бессовестно целуюсь с самым привлекательным парнем нашей школы и, что удивительно, не чувствую внутреннего осуждения своего поступка.

Сердце, как всегда, пускается вскачь, мозг тут же отключается, а «правильная Лисицына» уходит в мини-отпуск. Потому что его руки обнимают меня, гладят по спине, прижимают ближе. А губы… шепчут то, отчего внутри спиралью закручивается вихрь. И я почти не дышу, когда наши языки соприкасаются, вызывая сладкую, волнительную истому внизу живота.

Мои пальцы порхают у ворота его рубашки, а затем ложатся на крепкую шею. Целоваться с Ромой — это как упасть в реку с бурным течением. Можно утонуть… в ощущениях. Будоражащих до глубины души и ярких, словно северное сияние, которое мне довелось видеть в детстве лишь однажды.

— Там игра в классики из-за вас приостановилась, — звучит голосом Абрамова язвительный комментарий.

— Идите все лесом, — отвечает ему Рома, медленно открывая глаза.

Этот его горящий взгляд пробирается под самую кожу… Жалит лицо, выворачивает наизнанку.

Прижимается своим лбом к моему, сглатывает и вымученно выдыхает.

Я и сама переживаю целую бурю эмоций. В последнее время нам с Ромой все сложнее оторваться друг от друга. Сила притяжения настолько неумолима, что становится страшно до чертиков.

— Одиннадцатый «А», я жду вас, — громко объявляет Марина Алексеевна.

— Может ну их, эти танцы, — пищу тихо.

— Ну нет, Лисицына! — смеется он, дотрагиваясь пальцем до кончика моего носа. — Пошли плясать, ты же знаешь, мне нравится эта песня.

Обреченно вздыхаю и плетусь за ним следом. Из меня так себе танцор.

— Ром, Ален, давайте шустрее. Сашка в центр, Алексей заждался. Ян, хватит чесать языком, иди сюда. — принимается командовать хореограф. — Юнусов, становись в пару с Орловой, вас же не было на прошлой репетиции.

— Можно с ней поменяться? — неожиданно просит Харитонова. — Зводно все покажу ему.

— А что такое? — хмурится молодой преподаватель.

— У меня непереносимость плоских шуток Бондаренко, — недовольно заявляет рыжая, чем несказанно удивляет своего партнера.

— Ну поменяйтесь, если Катя не против.

— Катя не против, — решает за обалдевшую одноклассницу Сашка.

Вот она, лучезарно улыбаясь, уже стремительно направляется к приободрившемуся от такой рокировки Юнусову. Ой, не к добру это…

— Ты так не радуйся, Кэмэл, Харитонова тот еще медведь, — хохочет Рома, подкалывая друга. — Все ноги мне оттоптала на елке.

— Господи, Беркутов, это было в пятом классе, — цедит Сашка сквозь зубы, пока я стремительно заливаюсь краской, в связи с тем, что сама то и дело наступаю ему на ноги.

— Так все, ребят, на два часа вы мои. Закрываем рот и наслаждаемся друг другом…

— Я вообще не против, — Рома кладет руку мне на талию и пододвигает ближе к себе. — Завтра едем к моим предкам, ты в курсе?

— Завтра? — спрашиваю удивленно, когда мы начинаем двигаться под музыку.

— Да, прямо с утра и поедем. Мама очень ждет вас.

— Ну хорошо, — улыбаюсь я смущенно, делая поклон. — Очень хочется посмотреть на маленького Мишу.

— Посмотришь, этот мелкий — тот еще кадр. Кстати, Лисицына, предупреждаю, я потащу тебя на земляничные поля, — шепчет жарко на ухо.

— Это еще зачем? — спрашиваю настороженно, ощущая, как от волнения начинают потеть ладони.

— Как зачем? Целовать тебя буду, — чересчур серьезным тоном заявляет он, и мои щеки тут же вспыхивают адским кострищем.

— Хватит болтать, Беркутов! — доносится до нас голос Марины Алексеевны.

Раз за разом прогоняем с хореографом номер. У нас с Ромой получается весьма неплохо, не считая того, что иногда мы, засмотревшись друг на друга, забываем какие-то связки.

Он бережно, но настойчиво прижимает меня к себе (дистанция между нами точно меньше той, которую диктуют обстоятельства), наши пальцы передают электрические импульсы, а губы то и дело норовят встретиться.

Одно могу сказать: танцевать с Ромой — очень волнительно. Есть в этом что-то особенное, трогательное. Очень личное… Отзывающееся теплом в душе. Пожалуй, только ради этого и стоит прийти на выпускной.