В момент, когда я тихо выскользнул из коморки, неприметная дверь в которую находилось за спиной у телохранителя, его внимание было всецело поглощено Гэвином и Кирой, которые старательно строили круглые глаза из-за неожиданной агрессивности парня, у которого они хотели всего лишь стрельнуть сигаретку.

Охранник услышал скрип открывшейся за спиной двери. Среагировал на него, чтобы оценить обстановку. И это стало его роковой ошибкой. Оцени он ситуацию верно, открыл бы огонь по Гэвину и Кире, находящимся прямо перед ним как на ладони. Может быть, положил бы обоих, прежде чем я прикончил бы его сзади.

Как только телохранитель показал ему бок и часть спины, Гэвин хищно ухватился за рукоять пистолета, засунутого ему за пояс сзади, а Кира — потянулась рукой к сумочке, в которой было спрятано ее оружие. Но я опередил их. Наспех прицелившись (а на таком расстоянии промахнуться было сложно), я сделал единственный точный выстрел телохранителю прямо промеж глаз. Человеческий мозг не в состоянии был уследить за тем, как гиперзвуковая пуля прошивает черепную коробку и, просвистев в половине фута от испуганной работницы борделя в дальнем конце коридора, не успевшей ничего понять, пробивает насквозь дальнюю стену, а за ней — быть может, еще одну или даже несколько стен.

— А-ну лежать! — мигом выйдя из роли развязной пьяницы и войдя в столь же привычную роль опытной террористки, закричала Кира, оскалившись и угрожая взвизгнувшей было работнице борделя показавшимся из сумочки пистолетом. — На пол! Рот закрыла, курица!

Я не стал напоминать Кире и Гэвину, что их задача — прибрать все и прикрыть мой тыл. Я уверенно шагнул к двери, ведущей в комнатку Гаррисона, толкнул ее ладонью — и показался на пороге полуспальни, полупыточной, освещенной свечами.

Мой взгляд вскользь прокатился по обнаженной спине и ягодицам Лейлы, отмеченным парой свежих кровавых ссадин от ударов ремнем. Принцесса стояла к двери спиной, а к Гаррисону лицом, выпрямив свою величественную осанку, и даже не прикрываясь. Казалось, в этот миг она совсем не стеснялась своей наготы, и даже наслаждалась моментом.

— До чего же ты оказался глуп, что не узнал меня, — произнесла она сочным голосом, полным удовлетворения, схожим с сексуальным, следя за неподвижным выражением лица Гаррисона. — Страшный «Могильщик» попался, как мальчишка!

Лишь вдоволь насмотревшись на парализованного врага, она повернулась ко мне.

— Я же говорил, что тебе не стоило этого делать, — сказал я ей, покосившись на рану, но тут же тактично отведя взгляд от ее наготы. — Роза обработает тебе раны, как только они с Гэвином там закончат.

— Это не раны, а царапины, — ледяным тоном отозвалась она. — Я переживала такое, о чем этот жалкий, трусливый мерзавец понятия не имеет. И способна пережить еще больше во имя нашего дела. Я ни о чем не жалею.

— Тень принесла твою одежду, — заметил я, по-прежнему не глядя на нее, и сам удивляясь своей стеснительностью, да еще и в такой момент.

— Отлично. Тогда займитесь делом, пока я приведу себя в порядок. Время не ждет.

Мои глаза наконец встретились с глазами генерала Гаррисона. Прославленный «черный берет», бывший командир операций «Эклипса», экс-командующий эскадрона «Сатана», правая рука самого всесильного Чхона, убийца моего друга, Бена МакБрайда и палач тысяч новомосковских стариков и детей, сидел на полу, безвольно прислонившись к кровати. Его глаза были полны удивления и смятения из-за осознания, что он не может пошевелиться. Что он попался. Что с ним покончено. И все же смятение не было до конца полным до того момента, пока он не увидел меня.

Узнать меня было не так просто. По настоянию Лейлы я воспользовался услугами надежного пластического хирурга. Он очистил мое лицо от наиболее приметных шрамов и несколько изменил форму носа, сделав вновь похожим на человека — за эти две недели я как раз успел отойти от последствий операции. Мои волосы были коротко стрижены и с подкрашены в пепельно-черный цвет. На глазах были маскировочные линзы, меняющие рисунок сетчатки и ее цвет на голубой. Но, несмотря на это, он меня узнал.

За спиной было много суеты. Я догадывался, что в этот самый момент Тень бросает на кровать сумку, в которой была одежда Лейлы, и та, должно быть, начинает одеваться; что Гэвин затаскивает в подсобку тело убитого мною телохранителя, а Кира — связанную и с заткнутым ртом работницу борделя. Но все это меня не интересовало.

— Знаешь, Гаррисон, — произнес я доверительно, неотрывно глядя ему прямо в глаза. — Одно лишь это выражение твоей хари стоит всего, на что мне пришлось пойти, чтобы тут оказаться.

§ 23

За спиной я слышал шорохи, с которыми Лейла облачалась в свою экипировку. Тень стояла у меня за спиной молча, с извечным самурайским спокойствием, пока еще не прикасаясь к катане. Гэвин и Кира возились в коридоре. А я — смотрел на одного из своих самых заклятых врагов, упиваясь незнакомым прежде сладостным чувством мести.

— Я ждал этого момента семь лет. Семь долгих лет. Сын Бена за это время успел вырасти. Он уже учится в школе. Рассказывает одноклассникам, что его папа был полицейским, которого застрелили бандиты. Я знаю, ты давно не помнишь Бена. Ты уже говорил мне это в 93-м, в Новой Москве, упиваясь своей крутизной, перед тем как приказать выродку Блэку убить меня. Но скоро ты все вспомнишь. Обещаю.

Я кивнул в сторону садо-мазохистской части комнаты и велел Тени:

— Помоги мне перетащить эту тушу туда. Я пока еще слишком слаб, чтобы таскать двести двадцать фунтов отборнейшего дерьма.