— Нам пора уходить, — повторно, уже более настойчиво повторила Лейла, подходя ко мне.

— Мне нужны от него еще сведения. Важные сведения.

— У нас на записи есть достаточно, чтобы все, у кого могли быть какие-то сомнения насчет этого ублюдка, поняли, кто он такой. Пробудем здесь дольше — будем сильно рисковать. Нам и так подозрительно сильно везет.

— Он считает, что его сдали. Пожертвовали им, как пешкой! — изрек я задумчиво и беспокойно, посмотрев в глаза Лейле. — Это и впрямь может быть так! Потому у нас все и проходит так гладко!

Сзади было слышно, как Гэвин со всей силы врезал Гаррисону под дых. Затем еще раз. И еще. С каждым следующим ударом его туша сотрясалась, из груди вырывался стон, смешанный с рыком, а лицо искажалось в еще более безумной ухмылке.

— Что, нравится? — спросил Гэвин, которого это, очевидно, раззадорило.

Зайдя к нему за спину, ирландец схватился за штаны Гаррисона и спустил их ниже колен вместе с трусами. Кира, тем временем, танцующей походкой подошла к столику, находящемуся в комнате, и, сверкнув глазами, подняла с него огромный толстый фалло-имитатор.

— Этот ублюдок так любит, когда кто-то беззащитный находится полностью в его власти, — пропела она, с садистской ухмылкой, взяв дилдо и медленно подходя к оголенному тылу тяжело дышащего Гаррисона, в то время как Гэвин вновь зашел к нему с фронта, и от души угостил новым ударом по печени. — Посмотрим, понравится ли ему, когда все происходит наоборот.

Я заметил, как Лейла краем глаз косится в сторону, где Кира шутливо примеряется фаллосом к заднице безвольно повисшего на растяжках Гаррисона, пока Гэвин колотит его. Но почти сразу теряет интерес к этому процессу и ее глаза вновь перемещаются на вид с камер видеонаблюдения.

Я ожидал, что после того, что Лейла сама перенесла от рук Гаррисона, ее порадует зрелище истязаний над ее недавним мучителем. Хорошо помнил выражение ее взгляда, направленного на поверженного наемника, когда только зашел в комнату. Но от этого не осталось и следа — она была спокойна и сосредоточена лишь на операции.

Аль Кадри обладала воистину любопытной, редкой чертой характера — сполна насладившись мигом триумфа над противником, испив момент торжества до дна, она умела выбросить поверженного врага из сердца навсегда, вычеркнуть его из списка, забыть о нем, вместе со всеми причиненными им обидами и унижениями.

— Ну что вы там, Грек?! — услышал я в наушнике нетерпеливый вопрос Ши.

— Как обстановка? — ответил я вопросом на вопрос.

— Пока все спокойно. Но меня настораживает, когда все слишком спокойно.

— Ага. И чем дольше вы там возитесь, тем больше мы тут нервничаем, — добавил Джером.

Я недовольно нахмурился. Снова повернулся к Лейле.

— Он знает Чхона. Хорошо знает. Это странно, что он ни разу не назвал его имени.

— Герман поможет тебе найти твоего Чхона, — молвила в ответ Лейла, и кивнула в сторону, где Гэвин и Кира, под бесстрастным взглядом стоящей в темном углу Тени, все более развязно забавлялись с полубессознательным наемником. — Все это уже лишено смысла. Мы слишком сильно накачали его. Если он и придет в сознание, то нескоро. Мы не сможем так долго ждать. Надо с ним кончать, и уходить.

Я упрямо вздохнул. И вдруг услышал сзади нечто необычное — вначале тихий, но усиливающийся, низкий, леденящий хохот Гаррисона.

— Ого! Да вы послушайте! — с интересом воскликнула Кира, которая как раз в этот момент наконец вонзила найденный ею продолговатый предмет в нужное место, и наблюдала за реакцией наемника с веселым, беспечным интересом юного натуралиста.

— Ну все, достаточно! — тяжело вздохнув, скомандовал ей я, рассудив, что такая форма издевательства над беспомощным врагом, каким бы ублюдком он ни был, унижает нас всех. — Вынь эту гадость и оставь его!

— Как скажете, командир! — с ощутимым разочарованием буркнула Кира, с легким отвращением резко вынимая орудие. — Хотя, судя по тому, как он ржет, этому ублюдку, кажется, понравилось!

— Эй! — привлек наше внимание Гэвин. — Вы смотрите… мать вашу, да он обоссался!

Гомерический хохот Гаррисона продолжался по мере того, как наемник, прикрыв глаза, самым натуральным и мерзким образом обильно обделывался себе под ноги прямо у нас на глазах.

— Вот что значит четыре дозы, — цокнула языком Кира.

Гэвин, приостановив избиение, с интересом всматривался в лицо наемника. А тот, не открывая глаз, пробубнил сквозь хохот — голосом, в котором больше не осталось ничего от недавнего бессвязного бормотания:

— Сукины вы дети. Вы правда думаете, что делаете что-то особенное? Правда думаете, что за полсотни лет купания в крови и кишках я не усвоил, что люди состоят из мяса, и не узнал всего, что с этим мясом можно сотворить? Правда думаете, что после всего, что я видел, меня можно пронять вставлянием какой-то дряни в задницу, или щекоткой, которая вам кажется ударами по почкам?!