– Даже больше, - хрипло повторила Стефания и остановила показ. Потом подняла взгляд на Юльку. Та, оказывается, за эти тридцать с лишним минут, пока Адамова была поглощена происходящим, успела сгонять на кухню и принести им обеим чай. И стакан воды на всякий случай. Именно его она и протягивала потенциальной мачехе, внимательно следя за ее мимикой. А какая, к черту, может быть мимика, когда лицо застыло омерзительной маской растерянности и испуга.

– Эй, вы живы? – своим вопросом Юля только подтвердила предположение Стеши о своем внешнем виде. Господи, при чем тут внешний вид? Какая разница, какой там сейчас внешний вид?

– Главное, что Олег жив, - выдавила из себя Стефания и взяла стакан. Сделала мелкий глоток. Положила смартфон на диван и попыталась осмыслить.

Олег жив.

Она ничего не понимала, кроме того, что Олег жив.

И еще – что была какая-то операция, о которой она не имела ни малейшего представления.

– Не скажите! Если с вами чего, нам с Жекой папа бошки пооткручивает.

– Не пооткручивает, - мрачно усмехнулась Стеша, и в голове ее прострелило: была операция, Олег где-то скрывался все это время и была операция, а ее мучили подозрениями и использовали втемную! Шумиха вокруг нее, Кульчицкий, всплывший и чуть не сведший ее с ума в очередной раз, возня в театре и шепотки за спиной – все часть операции. Внутри которой она никто. Винтик. Ужасно разболтавшийся, испуганный, отчаявшийся винтик.

Царапнуло изнутри. Прямо по клетке ребер. Больно.

Было что-то еще, чего она пока не схватывала, но схватить все целиком невозможно. Слишком много. Надо пересмотреть. Вот только сил прямо сейчас снова смотреть у нее не было.

– Вы не волнуйтесь, - опять заговорила Юля, присаживаясь возле Стефании. – Папа и Роман завтра приедут и обязательно все растолкуют. Роман Романович всегда в курсе всего.

– Всегда, - согласилась с ней Стеша и резко вскинула глаза на девушку рядом с собой. А потом принялась болтать. Все равно о чем. Лишь бы отвлечься и не дать голове треснуть догадкой: - У меня завтра премьера. Придете?

– Что?

– Премьера в театре. «Трамвай «Желание». Не знаю, говорила ли вам Женя... я не успела лично рассказать. Вы приходите, пожалуйста, я вам приглашение оставлю. Сама явно с утра пропаду за кулисами.

– Да приду, приду, конечно, - успокаивающе закивала Юлька. – Вы, вообще, как? Вы нормально?

– Конечно, нормально, - пожала плечами Стеша. – Еще бы я ненормально. Олег живой. Заказчика поймали. Значит, меня больше не будут трогать. Здорово же, правда?

– Правда, - прозвучало как-то неуверенно.

– Ну вот и чудесно. Я домой поеду. Мне выспаться надо, завтра трудный день. Вы со мной?

– Стефания, перестаньте мне выкать! Это глупо! – не выдержала Юлька. – И никуда в таком состоянии ехать не надо.

– В каком еще состоянии? – совершенно искренно удивилась Стеша, и даже кончики ее волос, недавно обчекрыженных парикмахером, казалось, были удивлены.

– Нервном.

– А это я в роль вхожу. У меня всегда так.

– Так спектакль же завтра!

– Ну и что? – Стефания втянула носом воздух, сделала над собой видимое усилие и добавила уже спокойнее и с учетом Юлькиного пожелания «не выкать».
– Так ты со мной или с Женей побудешь?

На Юлькином лице явственно проступили охватившие ее муки выбора. Она в очередной раз глянула на дверь. С одной стороны, тут останется Жека с дитем. Одна. А вдруг что-то понадобится? С другой – разве можно эту невменяемую отпускать вот так? Еще чего натворит!

– С тобой, - ответила она решительно и внесла окончательную ясность: - и чур я за рулем!

Это стало тем самым важным фактором, что заставил Стешу немного расслабиться. Ехать было недалеко, но вечерняя извилистая трасса в ее состоянии, которое и правда было далеко от спокойного, идея плохая.

Дальнейшее напоминало странный сон, в котором она должна была совершать какие-то действия, но при этом совсем от себя не зависела. Сначала Женя вызванивала Елену Михайловну с просьбой приехать на дачу. Потом они ужинали, потому что глава их женского батальона отказалась выпускать младших по званию просто так, да и, наверное, немного тянула время, чтобы дать Стефании остыть. Успокаивающе и вместе тем очень убежденно настаивала, что завтра все обязательно разъяснится. А когда они с Юлькой наконец уехали, Стеша всю дорогу размышляла над тем, что именно может разъясниться.

Андрей и Роман прилетели из Испании в этот же вечер, им нужно было еще завершить какие-то дела в столице, и они чувствовали себя настолько измотанными, что возвращение в Солнечногорск отложили до завтра, чтобы поспать хотя бы несколько часов. Собирались выезжать еще до рассвета. Это Андрей очень подробно растолковал ей по прилету. Это – а не что-то, что действительно важно. Все последние дни он вообще ничего не говорил ей, лишь иногда напоминая: когда все устаканится, она обо всем узнает первой. А раз не колется – значит, еще не устаканилось. Стефания не настаивала. Жизнь научила ее не настаивать ни на чем, потому что всегда есть вещи первостепеннее, чем она сама. С Андреем только стала забывать, и их разговоры сводились к ласковым мелочам, которые были тоже ценны.