Шрифт:
А теперь... вот.
Получи, Стефания Яновна.
«Роман Романович всегда в курсе всего», - отзвуком в ее несчастной голове.
«Господин Моджеевский осознавал, на что шел...» - взрывом внутри нее.
Юлька включила радио и совершила очередной маневр, чтобы объехать яму на асфальте. От этого зигзагообразного движения Стешу мотнуло, и она чуть стукнулась виском о стекло.
– С тобой пристегиваться надо, - старательно улыбаясь, сказала она.
– Всегда пристегиваться надо, - назидательно возразила Юлька. Такая похожая на Андрея. Безумно похожая. Даже своими интонациями и поворотом головы.
– Нравится машина?
– Шутишь? Она потрясающая!
Разговор завязался. Это отвлекало от бормотания – на радиостанции начался блок новостей, а сегодня все новости, кажется, были о «блестящей операции, проведенной отечественными спецслужбами».
Зато Гунинский особняк встречал тишиной, какая здесь редко бывала. Только Антонина Васильевна неодобрительно проводила их взглядом из окна, когда они поднимались на крыльцо.
Оказавшись дома, Стеша торопливо скинула туфли. На часах было десять вечера. Детское время.
– В душ и спать! – провозгласила она жизнерадостно. И теперь уже под взглядом Юльки, в отличие от мадам Пищик, скорее недоумевающим, чем неодобрительным, бросилась включать по всей квартире свет, пока наконец не добралась до ванной. Там открыла кран. Вода шумно, с обреченной неотвратимостью всего этого дня ударилась о дно. Стеша медленно подняла голову и уставилась в зеркало. На себя. Прямо на себя.
Из сумки достала телефон. Разблокировала его. Разыскала запись давешнего брифинга. Села на бортик ванны. Вдохнула поглубже и запустила его с самого начала, внимательно слушая и следя за происходящим. Когда он закончился, отмотала на начало и посмотрела еще раз, едва дыша и откладывая, откладывая, откладывая внутри себя информацию, которую еще следовало упорядочить, но сейчас вникая в главное.
А главное состояло в том, что с самого начала убийство Олега было инсценировкой, запланированной и осуществленной спецслужбами после того, как к ним обратился киллер с информацией о заказе. Заказчика и ловили на живца. Живцом были труп и те самые деньги, которые каким-то удивительным образом упали на мифический счет, отрытый на имя Стефании Адамовой. И все это время Олег был жив. Где-то скрывался. Ожидал результатов расследования. Все эти чертовы месяцы, пока она по стенам ходила, потому что боялась и потому что ее запугивали.
Заказчицей оказалась Лилианна. «Лилианна Панкратова, супруга Олега Станиславовича» - пояснял неизвестный ей генерал с экрана смартфона. Перевод средств на Стешин расчетный счет был осуществлен с ее компьютера, как и перевод уже со Стешиного счета исполнителю. Это выяснили после того, как удалось отследить MAC-адрес, с которого производилась операция. Он совпал с тем, что был у госпожи Панкратовой. Уже позднее органы установили, что незадолго до покушения Лилианна Людовиковна скопировала себе ключ безопасности Олега Станиславовича, которым тот пользовался для выполнения операций с кайманским счетом, и таким образом получила к ним полный доступ. Счет для Стефании Яновны она открыла так же самостоятельно, пользуясь банкингом собственной сетки кофеен – как юрлицо запросила открытие карты сотруднику, предоставив копии всех необходимых документов.
На этих мелочах и прокололась.
И Стеша тоже чувствовала себя проколовшейся, потому что дышать становилось невыносимо. Получается, Моджеевский с первого дня все знал. С самого первого дня. И яхту Панкратову одалживал с определенными целями. И в план был посвящен.
А если он был посвящен, то какова вероятность того, что и Андрей был в курсе?
Андрей – мог быть в курсе?
Ее Андрей – мог?
Сначала? Или потом? Или когда?
Они же все вместе сидели в кабинете Моджеевского, и Малич сам – сам! – предположил, что Олег может быть жив.
Все это было спектаклем, поставленным для нее одной? Она вот играет на публику, а эти двое и их начбез – сыграли только для нее? Тогда, в тот день, когда она Андрею окончательно, насовсем себя вручила... Полностью. Ничего за собой не оставив.
Он – мог? Добровольно отдать ее, позволить им всем...
– Перестань, - хрипло сказала Стеша, подняв голову и снова взглянув на собственное отражение. Глаза сверкали, как у дикой кошки, которая вот-вот взвоет и бросится на людей. Всего-то и надо – успокоиться. Подумать. Найти причины, почему он не мог. Где-то они должны быть, где-то на поверхности, потому что не должна была она так ошибиться. И самое главное, что Андрей – не должен был делать из нее прикрытие для всех них.
Она снова разблокировала телефон и зашла в чат с Маличем. Сообщения этого утра были скудными, как и во все последние дни. Там он отвечал сдержанно и без подробностей. Ее бы это очень бесило, если бы не репетиции в театре и не его дочки, которые заполнили собой все свободное время, которое еще оставалось.
Может быть, в этом и ответ?
В собственной значимости для него она все еще сомневалась. В значимости Жени и Юли – ни капли. И потому он бы не стал... нет, он бы не стал.
Вот только все сказанное на брифинге в пух и прах разбивало ее заключения и доказательную базу.