Официантка понимающе улыбнулась и ушла. Через пару минут на столе Майи появились столовые приборы.

— Госпожа Бекетт, вы не возражаете, если я составлю вам компанию? — раздался рядом с Майей мужской голос.

Она подняла взгляд и увидела Станислава Верницкого. Майя кивнула, и он сел напротив неё.

— Вы всегда обедаете в одиночестве? — спросил Станислав, делая заказ.

— Чаще всего, — ответила Майя. — Мой график редко совпадает с чьим-то ещё.

— Я сегодня тоже припозднился. Новое место, новые задачи. Всегда нужно время, чтобы освоиться.

— Уже познакомились со своим отделом?

— Частично, — усмехнулся Станислав. — Двое руководителей подразделений провели мне небольшую экскурсию по зданию: Греко и Йенсен. Благожелательные люди. Но запомнить сразу всё и всех просто нереально. В Варшаве работает намного меньше людей.

— Да, я понимаю. Но я рада, что вы так быстро налаживаете контакты. Если появятся вопросы, не стесняйтесь их задавать. Любой в ОГК вам поможет.

— У меня уже есть один, — кивнул Станислав. — Скажите, почему отдел шифрования и искуственного интеллекта не является частью инженерного? Получается, что моё подразделение занимается исключительно физическим устройством СИК, а за всё наполнение отвечает совершенно другой человек.

— Вы считаете, это неправильно? — чуть приподняла брови Майя.

— Я считаю, что это нелогично, — парировал Станислав. — К примеру, в моём прошлом офисе программисты были в моём отделе наравне со всеми другими инженерами. Понимаете, любой прибор — это всегда комплекс. Механика, электроника, программы: все уровни связаны между собой. И чтобы соединить эти части воедино, нужно прямое общение. Но здесь у вас совершенно иначе.

— Да, это верно, — согласилась Майя. — И так сложилось отнюдь неспроста.

Официантка принесла заказ и поставила на стол тарелки. Станислав принялся за еду, не сводя глаз с Майи.

— Так почему шифровальщики работают отдельно? — наконец, спросил он.

— Прошу прощения, я задумалась, — ответила Майя. — Потому что этот отдел — наша святая святых, а Эдер — наш ангел-хранитель.

— Он руководитель?

— Да, — кивнула Майя. — Вы могли его заметить сегодня на совещании. Небольшого роста…

— С залысинами и бородой, — закончил за неё Станислав.

— Точно. Он и его программисты — самое ценное, что у нас есть. Они отвечают за интеллект СИК. Он обеспечивает ОГК ту самую легендарную надёжность в работе с данными граждан, за которую нам и доверяют. Он хранит данные и защищает каждого гражданина ССП лучше, чем банк деньги. А данные СИК — это ключ к личности человека, верно? Разработчики в Восточной Европе занимаются более низким уровнем подсистем СИК. Ушами, глазами, так сказать. А Эдер и его ребята делают мозги. Думаю, теперь вы понимаете, почему он всегда держится особняком от остальных руководителей.

— Специфика секретности.

— Именно. Увы, мы обязаны так делать во благо общества и безопасности. Данные — это сокровище и одновременно проклятье ОГК.

— Что вы имеете ввиду?

— Где мёд, там и пчёлы, верно? Но там же и охотники до мёда. Мы, ведь, получается, храним самый ценный ресурс в нашем мире — личные данные практически всех людей на планете. Это дороже нефти, газа, золота и урана вместе взятых. Идентификационные номера, местонахождение, круг контактов, эмоциональные реакции, статистику использования чипов, банковские транзакции и, конечно, медицинские данные. По сравнению с нами даже социальные сети владеют сущими крохами информации о людях.

— Неужели даже правительство знает меньше ОГК?

— Что ж, спецслужбы вполне могут тягаться с нами, но исключительно в рамках своей ответственности. Например, они тоже отслеживают контакты людей и имеют права на геоданные, однако только по решению суда. Соцсети прекрасно работают с социальными связями и предпочтениями граждан. Мы же храним у себя сразу всё, включая самое личное. И этого достаточно для того, чтобы быть под постоянным прицелом заинтересованных лиц.

— Хакеров?

— И их в том числе. ОГК выдаёт информацию только проверенным получателям и только на основании закона. Например, службе профориентации, чтобы повысить качество их работы. Или медицинским центрам для более эффективного лечения. Но при этом мы слишком лакомый кусочек, чтобы пройти мимо и не попытаться выхватить хоть каплю данных. Представляете, что случится, если хоть сотая доля процента наших хранилищ попадёт в Сеть?

— Представляю. Но неужели за все годы существования ОГК действительно не было утечек?

— Были, конечно. На заре становления Организации. Но надёжность — наш хлеб и наша цель, поэтому из каждой ошибки ОГК делала выводы и закрывала дыры в безопасности. Сейчас наша защита непробиваема, хотя попытки её вскрыть не прекращаются ни на минуту.

— Ясно. Серверы атакуют, да?

— Не только. Иногда и людей. Не физически, скорее морально. Пусть вас не удивляет, что у многих в этом здании нет семьи, но при этом есть несколько имён, для каждого случая своё.