– А у меня рабочий день ненормированный, - улыбнулась Женя.

– Ты хочешь сказать, что ты сейчас собралась бесплатно горбатиться?

– Ро-о-ом, это моя работа. Я за нее зарплату получаю. Просто сейчас работы стало несколько больше, но делать-то все равно надо.

– То есть мы не увидимся сегодня?

– Ну вот будешь в следующий раз думать, прежде чем феячить, - беззлобно заявила Женя.

– Черт... это просто... черт... правда без шансов, что ли?

– Спокойной ночи, Рома!

– Спокойной...

Собрав в кулак остатки воли, Женя взялась за работу. Все равно делать надо. Чем раньше начнет, тем раньше закончит, и, может быть, ей даже удастся чуточку выспаться. Отбросив подальше мысли о звездах и мужчине из соседнего дома, она заставила себя сосредоточиться на бумагах, сейчас двумя стопками расположившихся перед ней на столе рядом с предусмотрительно сваренной большой кружкой кофе.

Однако дольше двадцати минут работать не вышло. И ровно в половине девятого телефон снова взорвался бескомпромиссным звонком от господина Моджеевского.

– И снова здравствуйте? – усмехнулась Женя, приняв входящий вызов.

– Признаю. Накосячил. Я во дворе, по-прежнему с мячом, выходи, а то по квартирам пойду.

– Ром, не сходи с ума, - она подошла к окну и, откинув занавеску, глянула во двор. У крыльца обнаружился Моджеевский, оглядывающийся по сторонам, в то время как у клумбы традиционно маячил Гарик. И наверняка за всем этим следили из комнаты под Женькой. Тут и к бабке не ходи. – Если я сегодня нормально поработаю, то завтра мы сможем встретиться.

– Что тебе мешает поработать... у меня дома? У меня, кстати, тоже дел накопилось, а я забивал на все.

– Я… я не уверена, что нам удастся поработать…

– Тогда я поднимаюсь к тебе.

– Ты шантажист, - выдохнула она и прижалась лбом к холодному стеклу. – И вот что с тобой делать?

Тут Роман поднял голову и разглядел ее в окне. Сверху было не видно, но Женя так и представила себе, как он улыбнулся – не по-голливудски красиво, а по-человечески счастливо. Он сделал несколько шагов по направлению к крыльцу, а потом на ее глазах чуть не оступился по-дурацки и с трудом удержал равновесие, в то время, как из-под его ног выскочил кот. Судя по интонациям кошачьего вопля – тот, которого детишки окрестили Джеком-потрошителем.

– Черт! – негромко ругнулся Моджеевский. – Ты в курсе, что у тебя район с криминальной славой? На меня сейчас покушались, видела?

– Видела, - улыбалась и Женя. – Я сейчас спущусь. Постарайся остаться в живых.

– Работу бери с собой. Мы реально будем трудиться! – хохотнул Роман и отключился.

Спустя минут десять, она торжественно вручала Роману сумку с документами. Потом поздоровалась с Климовым, все еще кружившим у клумб и буркнувшим ей в ответ что-то невразумительное. И неожиданно выпалила:

– Богдан у тебя?

– Стесняешься?

– Они с Юлькой поссорились.

– То их дело, - пожал плечами Моджеевский и взял ее за руку: - Но видимо, с тех пор он у меня и не ночует. Так что да, мы будем одни, не считая Ринго.

Женя не нашлась, что ответить, переваривая полученную информацию, чем Роман и воспользовался, потащив ее за собой на выход под тяжелым взглядом Гарика, не покидавшего поста наблюдения под окнами. А когда они дошли до калитки, им вслед донеслось едва слышное ругательство, отчего Моджеевский чуть заметно вскинул бровь и усмехнулся, громко заявив: «Пожалуйте, ваше высочество!» - слегка наклонился, манерно указав Жене на дверку и пропуская ее вперед.

Они вышли на улицу, обошли Женин дом и с другой стороны подошли к «Золотому берегу». Она так и ехала притихшая в лифте и точно такая же притихшая была, когда вошли в квартиру. Им навстречу выскочил Ринго, радостно повизгивая, виляя хвостом и кружа вокруг ног. Пес на удивление быстро привязался к Женьке, да и она, кажется, отвечала ему взаимностью. А сейчас как-то совсем слабо реагировала, и Ромке это не нравилось.

– Ты ужинала? – спросил он, забирая у нее легкую курточку, пахнущую духами. Легкими, как она сама.

– Ужинала, - тоскливо проговорила Женя. – Отец с Юлькой накормили.

Моджеевский не выдержал, примостил одежду на вешалку, а ее саму заключил в объятие – крепкое и теплое. Их лица оказались близко друг от друга, и он без тени улыбки, но с бесконечной нежностью проговорил:

– Ты из-за чего сегодня такая? Не из-за работы же.

– Не только из-за работы, - проговорила она, прижимаясь к нему. – Наверное, слишком много для одного дня. Твой фонд, бедлам, который устроили реставраторы, и Юлька. Юлька – главное. Они ведь из-за меня поссорились. Хотя все остальное тоже из-за меня, да?