При виде этого апокалиптического пейзажа в моей памяти всплыли картины из собственного прошлого — разрушенное Генераторное. Я вспомнил, что чувствовал сам, когда видел руины своего родного селения. И подумал, что нечто похожее ощутили бы новомосковцы, если бы видели сейчас это место.

«Здесь не может быть никаких параллелей!» — тут же одернул я себя. — «Мое селение разрушили науськанные евразийцами нацисты во время агрессивной войны, которую сами же и развязали! Теперь же они получают то, что заслужили! У меня нет и не может быть к ним никакой жалости! Я еще помню, что случилось с моими родителями!»

На дальней стороне площади виднелась развилка, которая предоставляла четыре варианта пути. Каждой дороге предшествовала арка, закрытая прочными гермоворотами. При вторжении, в соответствии с защитными протоколами, ворота были автоматически заперты. Впрочем, это не стало непреодолимым препятствием для штурмовиков.

В одних из ворот зияла дыра, проделанная взрывом. Изнутри звучало эхо далеких выстрелов. Вновь спустившиеся отряды в основном двигались в том направлении, оглашая площадь тяжелым топотом сапог. Еще одни ворота не смогли закрыться из-за столкновения с электромобилем, который, очевидно, собирался, но не успел проскочить под ними — колымага была расплющена, словно под прессом. В оставшийся промежуток высотой в пару футов время от времени проникали, сверкая прожекторами, «Глазки». Наконец, третьи и четвертые ворота были наглухо заперты. Около последних копошилась команда подрывников из «Бразилиа», собирающихся, очевидно, проделать сквозь них путь. Невдалеке топтались, очевидно, ожидая момента, когда удастся проникнуть внутрь, несколько медиков из СМБ «Глобал».

Над воротами и над террасами виднелись перекосившиеся останки множества автоматических турелей с пулеметами. Трудно представить себе, что ждало бы ворвавшихся сюда штурмовиков, если бы не отключилось электропитание. Впрочем, не исключено, что пулеметы могли работать автономно.

— Если верить карте, то нам сюда, — произнес я, указав на ворота, у которых работали подрывники. — Рассредоточиться на площади! Я постараюсь разобраться, насколько это серьезное препятствие.

Саперы были так заняты, что не собирались отвлекаться на разговоры. Однако, когда я узнал старшего из них, с которым я как-то пересекался пару месяцев назад, тот, поручив помощнику продолжать приготовления, дал мне знак, что готов поболтать.

— Дурдом какой-то! — пожаловался он в сердцах на то, что, очевидно, здорово накипело. — Эти ворота были открыты! Никаких проблем не было! А потом, видимо, включились резервные генераторы. Это частично восстановило оборонную систему. Внутрь как раз забежал взвод «Крестоносцев», когда ворота вдруг бац — и захлопнулись! Так резко, что одного даже расплющило! Придется теперь их взрывать! Медики нас торопят. Говорят, мол, что взвод, зашедший туда, мог попасть в ловушку. Проклятье! А-а, если так, то они там все уже, бляха, мертвы!

— Ты был здесь во время штурма площади? Что здесь происходило? — спросил я у сапера, разглядывая площадь сквозь стекло шлема, на которое постоянно оседала витающая в воздухе пыль.

— Бог миловал, — перекрестился сапер. — Но ты мог видеть количество раненых. Никто не думал, что у них тут столько турелей с пулеметами.

— С автономными источниками питания? — поморщился я.

— Вот именно. Вначале, говорят, казалось, что они отключились. Но они заработали вместе с резервными генераторами. К тому моменту на площади было уже полно наших, и они не ждали никакой опасности. Я даже не хочу считать, сколько людей отдало тут жизни. Вон, можешь глянуть!

В одни из арочных ворот, которые были взорваны, то и дело приводили или приносили новых раненых, прибавляя их к длинной очереди из наверное, не менее сотни несчастных, ожидающих подъема наверх. Число раненых было шокирующим. Изначально предполагалось, что с их эвакуацией возникнут проблемы. Но от того не становилось менее мрачным зрелище десятков умирающих и страдающих от боли людей, которым никто не в состоянии был помочь.

Отдельно на площади лежали убитые, до которых сейчас вообще никому не было дела. Можно было насчитать около восьми десятков тел, даже не завернутых в черные пакеты. Я подозревал, что это только малая часть погибших — только те, кто погиб прямо здесь. Ведь никто не станет нести сюда трупы, когда не успевают доставлять даже раненых.

— Настоящая катастрофа, — посмотрев туда же, кивнул подрывник. — Кто бы не придумал этот план, он вообще не жалеет ваших людей. «Мясо», так ведь вы себя называете?

— Да, — угрюмо кивнул я, и перешел к делу. — Я ищу отряд Легиона, который проходил здесь минут двадцать назад. Там было до семидесяти человек.

— Можешь не продолжать. Я не был здесь так давно. А если бы и был — занимался бы своим делом, а не пялился бы по сторонам. Дружище, да тут каждую минуту проходит какой-то отряд! То ваши, то «Крестоносцы». Хер знает кто там есть кто!

— Ясно. Все равно спасибо. Долго вы еще провозитесь с воротами?

— Минут через пять будем подрывать, — сверившись с часами, сориентировал меня сапер и тут же прикрикнул на своих подчиненных. — Ну, чего вы там застыли?! Давайте живо! Жди, в общем, Сандерс. Скоро сможете пройти.

§ 26

Кивком распрощавшись с подрывником, я отправился к середине площади, где был оборудован «опорный пункт» корпуса «Крестоносцы». Десяток ящиков с боеприпасами и сваленное в кучу снаряжение раненых и убитых, которым оно сегодня уже не понадобится, соседствовал с парой раскладных столиков с оборудованием, за которыми сидели программисты. Все это было окружено переносными щитами высотой в три фута и двумя «станковыми» турелями. Как только я подошел, ко мне повернулся человек в форме «Крестоносцев», до этого тихо матерящийся себя под нос и отдающий какие-то распоряжения по радиосвязи. Выглядел он довольно потрепанным.