— По-дож-ди…

Я отстранилась, вопросительно глядя на него.

— Дай от-дох-нуть…

Отдых нам не помешает, это да. Я достала из рюкзака воду, отхлебнула сама и напоила его.

— Я не могу его вытащить, Максимус, — покачала я головой. — Что делать?

— Ре-зать…

— Чтооо?

— Других вариантов нет, — он лежал на боку, бледный, покрытый бисеринками пота. Измученный, но все такой же притягательно красивый.

— Нет. Разрезать я тебя не смогу, — твердо ответила я.

— Тогда мы умрем, — так же твердо сказал он. — Сколько осталось до заката? Час? Два? Ловушку скоро придут проверять. Стрелейцы найдут нас, Солнце. И забьют здесь как мышь под кроватью. Если ты достанешь наконечник, я смогу обернуться и унести тебя отсюда. Другого выхода у нас нет. Понимаешь?

— Ты все-таки принц, — глядя ему в глаза, протянула я.

— Да. Я младший сын Государя.

— Почему ты оказался здесь? Простым стражником?

— Ну, не совсем простым, — попытался улыбнуться мужчина. — Но, лучше здесь, чем во дворце.

Я не особо поняла, про что он, поэтому поверила ему на слово. Наверное, он знал, о чем говорил. И про рану тоже. Поэтому, достала свой нож и хорошенько прокалила его на огне факела. Он уже прогорал, поэтому мне стоило поторопиться. Иначе, в темноте я не смогу сделать ничего.

— Что нужно делать?

— Рас-ширь рану, — он готовился к боли, поэтому снова заговорил на коротких выдохах. — Дойдешь до наконеч-ника, тяни!

У меня дрожали руки. Снова пот заливал глаза, мешая смотреть. Я смахивала его рукавом и разрезала, разрезала волоконце за волоконцем. Командир, напрягшись всем телом, молчал, со свистом выдыхая воздух. Только пальцы здоровой руки сжались в кулак и побелели.

Я не вскрыла еще и половины, когда резкий треск отвлек меня. Рассыпая искры, зачадил, защелкал факел. А потом погас. Мы оказались снова в кромешной тьме.

— Святой Амадей, — прошептала я, понимая, что не смогу больше помочь Белому.

А он, коротко простонав, не сказал ни слова.

Нужно было что-то делать. Нельзя вот так все оставить!

— Может быть, я выйду? Схожу до твоего рюкзака? У тебя же там тоже есть факел! — голос у меня звенел. Истерика просилась наружу, но я ее не выпускала.

— Нельзя, — сказал он сквозь зубы. — Уже явно стемнело. Гости будут с минуты на минуту. Попадешься.

— Какая разница, где умирать, — пробормотала я.

— Умирать нет никакой разницы где, — согласился Белый. — Но там тебя могут взять живой. Рассказать, что делают стрелейцы с пленницами?

— Не надо, — содрогнулась я. Об этом я как-то не подумала.

— Помоги сесть. Лицом ко входу, — попросил он.

Я приподняла его и подложила свою куртку. Опершись раненой спиной на скалу, он зашипел. Рука с болтом висела как плеть. Слишком много перебито мышц. И я еще сколько подрезала.

— Дай свой арбалет.

Я отцепила и подала. Услышала, как он его взводит.

— Садись рядом и постарайся уснуть. Не знаю, сколько у нас есть времени. Попробуй отдохнуть.

Сев рядом, я откинулась на стену и вытянула ноги. Ждать. Больше ничего не остается. Если за нами не придут ночью, то завтра я снова попробую вынуть стрелу. Схожу до брошенных рюкзаков и принесу их сюда.

Мы сидели и молчали. Периодически Белый постанывал сквозь зубы. Тишина была невыносимой, поэтому я спросила:

— А парни… знали? Что ты орел?

— Подозревали, — помолчав, ответил командир.

— А Фил?

— Нет. Не было нужды. Я же говорил еще на заставе.

Минута молчания.

— Когда я приехала, ты сказал мне, что мы должны знать все друг о друге. Тогда почему сам не рассказал им?

— Солнце, я…

И тут мои нервы сдали:

— Почему ты зовешь меня Солнцем? Почему именно такое прозвище? — заорала я, вскакивая.

— Ты мне нравишься, — голос в темноте прозвучал абсолютно ровно.

Из меня как будто разом выбили весь воздух. Я замолчала, беззвучно разевая рот как рыба без воды. Святой Амадей, спасибо, что мы в кромешной тьме!

— А я? — спросил он.

— Что — ты?

— Я тебе нравлюсь? — тут его голос перестал был дьявольски спокойным и дрогнул.

— Да, — признание выпало из меня против воли. Почему-то невозможно было соврать или улизнуть от ответа. Совершенно недопустимо.

— Ты… Ты бы пошла за мной? Куда бы я ни позвал?

Мое тело покрылось миллионами мурашек. Тетка рассказывала, что орлы зовут замуж орлицу, когда предлагают пойти за ними без оглядки. Куда бы ни позвал.