— Правду?! — сердито рявкнул брюнет, чуть вскочив. — Да вы постоянно лжёте! Увиливаете, ничего не излагаете прямо! И только сейчас решили рассказать всё как есть?!

Глубокая затяжка карамельного дыма вызвала у торгаша хриплый кашель.

— Кх-кхе, — толстый кулак легонько побил по груди. — Я почти всегда был с вами честен, мой дорогой друг. Пусть и не до конца откровенен, но…

— Чушь собачья! — продолжил огрызаться Стефан, не позволив лавочнику договорить. Он встрепенулся, забрыкался ногами, громко кряхтя от острой боли, что возникала в рёбрах по причине резких движений, а после попытался подняться, из-за скованных за спиной рук это получалось плохо. Однако, парень сумел встать на колени. Разговаривать таким образом, хоть и унизительно, но было гораздо удобнее. По крайней мере, лучше, чем лёжа лицом в холодном снегу. — Вы мне лгали! По доброте душевной помочь хотели, да?! О! Наверное, ваше огромное сердце кровью изливалось, когда отец меня чуть в кровавое месиво не превратил? Особенно после вашей-то правды!

— Стефан…

— Заткнитесь, Герцог! Мне надоело, что мной вечно играют! Эти идиотские интриги… какого чёрта я в этом участие принимаю?! Вы, Гейзенберг… да в гробу я видал вашу помощь!

Выпустив несколько клубней дыма, торговец насупился.

— Вы слишком плохого обо мне мнения, мой друг, — его интонация стала значительно серьёзней. — Возможно, кровью моё большое сердце и не изливалось по вам, но… — и мрачное лицо вновь обрело загадочную широкую улыбку. — Я действительно хотел помочь, потому что не обделён сочувствием. И именно поэтому оказываю поддержку местным жителям. Во всём.

— Оказываете поддержку? — возмутился парень. — Да вы их на бойню отправили! Димитреску убьёт каждого одной своей когтистой лапой!

— Возможно. Но попытка — не пытка, а спрос — не беда, — желтоватые зубы торговца показались сквозь приоткрытые пухлые губы. — Они попросили помощи — я её любезно предоставил. Если бы не ваш отчаявшийся отец, который согласился действовать точно по моему плану — ничего бы этого не было. — тучный мужчина, не затушив, положил солидный окурок сигары в стеклянную пепельницу, затем устремил задумчивый взор куда-то в чёрное небо. — Ничего не напоминает? — сдавленный смех Герцога прозвучал как едкая насмешка. — Только вот, Стефан, ваш отец доделает дело до конца, чему бы ему это не стоило.

Молодой человек с особой силой стиснул челюсти, что зубы чуть было не раскрошились от переполнявшей его злобы, потом сплюнул остатки крови, наполнявшей рот ранее.

— Вы сказали, что честны со мной… — угрюмо начал он. — Так объясните же, почему вам необходима смерть Димитреску?

И вновь из широкой грудной клетки вырвался сухой кашель, только в сей раз вызванный, надо думать, обильной слюной, что, от столь неожиданного вопроса, попала не в то горло.

— Мне необходима смерть Леди Димитреску? — наигранно, раскрыв серые глаза, удивился торгаш. — Не припомню, чтобы хоть раз о таком обмолвился…

Стеф раздражённо цокнул языком.

— Прекратите. Вы сами рассказали об оружие, что способно навредить Альсине, лишь вы настаивали на продолжении его поисков, да так, что после отказала всё ещё желали меня видеть! А теперь и людей, которые безумно грезят о том, как вонзают ей лезвие в сердце, в это втянули…

Герцог таинственно улыбнулся. Брюнет бросил догадку и попал в самую цель.

— Что ж, — начал он, потерев свой двойной подбородок. — Иногда, чтобы избавиться от сорняка, необходимо найти места, куда он пустил корни. И уничтожить их. — лик торговца вдруг посерьёзнел. — Скажите, Стефан, вы же наслышаны о Матери Миранде? О жестокой правительнице этих краёв? Ну, конечно… вы же местный. Вам она хороша знакома по рассказам давних обитателей деревни, да и мне помнится, что некие занимательные подробности всплывали в наших беседах…

— Я вам больше скажу: мне посчастливилось увидеть её в живую.

— Да-а? И какова она, по-вашему?

— Красивая и… величественная.

Герцог скупо натянул уголок рта.

— А ещё коварная и опасная. — продолжил он за молодым человеком. — Представьте, женщину с деспотичным, твёрдым характер вашего отца — это Матерь Миранда. Она страшна и эгоистична. Её ничто, никто не остановит от задуманного; Матерь готова пожертвовать всем ради собственных интересов. Даже целой деревней. И это ужасно. — Герцог прислонился толстой пятернёй к деревянной дверце своей кареты и затарабанил по ней пальцами, выдавая своё волнение. — Я поведал вашему отцу и его товарищам о кинжале, выдал им ключ, что выменял у нашего общего хорошего знакомого на ценную информацию; я надеялся на ваше благоразумие, верил, что вы опомнитесь и вернётесь к попыткам раздобыть Кинжал Цветов Смерти, дабы раз и навсегда остановить сердцебиение прелестный Леди Димитреску… потому что деревне нужен спаситель, Стефан. Матерь Миранда слишком могущественна; её силы могут нанести вред и всему миру, если не остановить эту безумную женщину вовремя. Однако… людям свойственно заблуждаться и, видимо, на ваш счёт я сильно ошибся.

Торговец полностью оглядел связанного по рукам молодого человека.

— В любом случае, вы мертвец, мой дорогой друг, а мертвецы героями не бывают. По крайней мере, до… — мерзкая, отвратительно язвительная ухмылочка озарила полное лицо лавочника. — Когда-нибудь найдётся тот, кто сумеет одолеть самоназванное божество, не попав под влияния её созданий, не попав ни под какие "чары"… и его мотивы будут настолько сильны, что ни одно другое чувство их не сможет затмить. На каждую эпоху найдётся герой, Стефан. И я в это верю. Нужно просто немного подождать.

«Мертвец…» — от этого слова внутри всё будто перевернулось. Тело задрожало, и вибрация мускул отдала в голову ударом, словно дубиной огрели по затылку. С недавних пор Стеф всё чаще начал думать о своей смерти и, казалось, эта мысль настолько приелась, что должна была вызвать привыкание, отогнать страх, но пухлые уста Герцога произнесли его не как приговор, а как факт. И это не могло остаться незамеченным. Затем к тревоге молодого человека прибавилось и паранойя, когда тот ощутил пристальный взгляд откуда со стороны дома. Он медленно повернул голову и в одном из окон второго этажа мелькнула тень, поспешно задёргивая за собой штору, в попытке спрятаться от пойманных её глаз. Стеф сглотнул. Ещё одно чувство, что выдаст нарастающее напряжение, а этого торговцу видеть ни к чему. Брюнет потряс головой, а потом спросил: