Повернувшись в противоположную от верстака сторону, брюнет дёрнулся: молодая, теперь уже навечно, камеристка лежала всё в той же части, где её оставила Кассандра, утопая в луже собственной крови. Её, когда-то румяное и поддающее хоть какие-то признаки жизни, тело мертвецки побледнело, дыхание перестало вздымать грудь, а изумрудные глаза навсегда потеряли свой цвет. В порыве возникшей страсти он не хотел думать ни о чём другом и то, что произошло тогда — воспринималось как всего-навсего страшный сон. Но, к сожалению, на деле — это жестокая реальность. Илина бесчеловечно убита девушкой, с коей он вступил в половой акт, кою наполнил своей жизнью. Убита по его вине.

Молодой человек присел на одно колено перед холодным бездыханным телом.

— Прости… — виновато прошептал он, закрывая пальцами её веки. — И пусть прощения мне нет.

Парень на пару минут застыл в одной позе, смотря в неживое бескровное лицо шатенки, затем порыскал в кармане её фартука и вытащил связку ключей, что привили их сюда. Он коснулся её ледяной маленькой кисти, взяв в свою руку, и аккуратно преподнёс к губам, отставив прощальный ласковый поцелуй на тыльной стороне ладони.

— Спасибо. — продолжил шептать он. — Память о тебе будет всегда со мной. Прощай.

Стеф встал на ноги и принялся осматривать помещение на наличие другого выхода, ибо дверь, из который они пришли, была полностью завалена. Первое, что попалось ему на глаза — тусклый свет, исходящий из небольшого ровного отверстия в левой стене. И как он не заметил его раньше? Брюнет сел на корточки напротив дыры и очень низко наклонил голову, дабы выяснить, что находится по ту сторону. Заметив мраморный до боли знакомый низ статуи, он невольно улыбнулся. «А, вот ты где». Однако, возникла ещё одна проблема: Стефан не взял с собой подделку. С этим аффектным планом совсем вылетела из головы важная часть кражи. Парень сильно стукнул себя по лбу. И, если такое самоповреждение действительно сработало, его голову резко посетила идея. Стеф подошёл к черепу животного, похожего на косулю, и снял со стены над камином. Он медленно покрутил винтик и отделил костяной трофей от дощечки. Узор, соответствующий выемкам на скульптуре с девами, отлично давал понять, что парень всё делает правильно, и молодой человек, набравшись духу, пролез в отверстие, ведущую в таинственную комнатушку. Не теряя времени, брюнет стащил со страдающей девы, в чьё тело вонзались кинжалы, маску наслаждения, и позади него послышался громогласный грохот свалившейся металлической решётки, тут же загородившей дверь. Стеф непонимающе оглядел преграждённый выход, вставил маску на место и уразумел что от него требовалось: проход отрыт только, если лик девы закрыт. Потому он ловко подменил ангельскую личину на жуткий череп косули и, поторопившись, удалился из маленького помещения.

Идя по коридор, еле перебирая ногами, спрятав заранее маску под рубашку и штаны, обхватив живот руками так, словно он адски болел, брюнет подумывал над сегодняшним насыщенным днём. И дерьмо, и милость свалились на парня, чуть ли не с потолка, погружая в грязный, но одновременно притягательный омут неизвестности. Он потерял сегодня Илину, но сумел сблизиться с Бэлой, однако, и Кассандра предстала пред ним в другом виде. Расскажет ли она кому-то обо всё? Что будет поджидать его дальше? С новыми познаниями — всегда возникают новые вопросы, с которым предстоит разобраться в будущем. А сейчас он должен поспать; отдохнуть физически и морально. Этой ночью Даниэле придётся справляться со своими потребностями самой, иначе, истощив его полностью, не будет вынуждена постоянно.

Январское морозное утро давало о себе знать, просачиваясь бледными солнечными лучами сквозь витражные окна старинного мрачного замка, озаряя его стены, пол и убранство. Хмурая, казалось, нескончаемая зима успела надоесть абсолютно всем; даже чудищам, что так любили тьму и чужую скорбь, несущую за собой это суровое время года. Потому проглядывающиеся золотой блик не мог не радовать всякого обывателя дворца. Однако, в маленькую безоконную кладовочку солнечному свету восходящего солнца проникнуть не получалось. Безрадостный и отрешённый молодой человек сидел на изножье кровати, погружённый в полный мрак неосвещённой тесной комнаты, грустно склонив голову и находясь в полной власти смятений и раздумий. Его ночь выдалась бессонной: каждый час, после тяжёлый попыток уснуть, глаза самопроизвольно открывались, пробуждая нуждающийся во сне организм, из-за чего жуткая мигрень и упадок сил не заставили себя долго ждать. Разум полностью поглотила тревога; мысли скачут с одной на другую, ясности нет, а в голове сплошная каша. С каждым приближением к желанной свободе опасения и сомнения мгновенно охватывали бедного парня, заставляя колебаться в правомерности поступков и рациональности мышления. Всё ли он делает правильно? Будет ли так лучше? Поймают ли его хозяйки и что за этим последует далее? Украденные маски, спрятанные под кроватью, попросту не давали покоя; Стефан борется с паранойей, что рано или поздно, стоит ему только помедлить, как пропажу и подмену ангельских ликов заметят, и все подозрения мигом обрушатся на него — тогда-то, при обыске комнаты, правда всплывёт наружу. Помимо страха быть пойманным — переживаний прибавляли дочки Госпожи: Стефан умудрился нырнуть с головой в этот грязный омут разврата, похоти и интриг, переспав с каждой из них. И, зная о соперничестве между сёстрами, ведьмам вряд ли понравится, расскажи Кассандра о их маленьких секретах, что повлечёт за собой неминуемые последствия, где главной причиной розни уже станет спор о том, кто какую часть серпом омерзительному мужлану оттяпает. Вдобавок ко всему, мысль, что ответственность за смерть Илины полностью лежала на нём, прочно засела в голове; и хоть молодой человек пытался убедить себя в том, что это должно было произойти — в конце концов, без потерь в таких замыслах не обходятся, — он так, так или иначе, чувствовал свою причастность. Но главная проблема-то заключалась в том, стояло ли это каких-либо жертв? Сейчас, будучи обессиленным, подавленным и поникшим, Стеф думал, что же будет делать с этими мраморными проклятыми масками дальше: вернёт каждую на место или продолжит предпринимать попытки выбраться из замка, пока всё не стало ещё хуже? С одной стороны, ему чрезвычайно сильно хотелось раз и навсегда покончить со всей этой чертовщиной, сбежав как можно дальше, к спокойной и свободной жизни, с другой же — кровожадные, безумные и жестокие девушки крепко накрепко привязали его к себе невидимыми узлами, заставив проникнуться и даже полюбить. Чувства, которые он испытывал к ним, определённо были нездоровые, казалось, что парень начинает сходить с ума. Как вообще можно оправдывать этих убийц? Как можно испытывать к ним что-то тёплое? И почему холод их тела манит сильнее, чем жар простой живой девушки? Так или иначе, Стефану необходимо было начинать с этим что-то делать: идти к Герцогу с целью сообщить, что третья маска у него и можно строить план о краже последней, либо расстроить торговца, заявив, что на этом их сотрудничество прекращается, ибо продолжать стало слишком рискованно. Но возникает новая проблема. Что, если такой расклад ему не понравится, и хитрый торгаш сдаст брюнета Госпоже со всеми потрохами и ангельскими ликами? «Во что я, чёрт возьми, ввязался?»

Продолжать молча сидеть, страдать и нагружать себя подобными дилеммами “если бы да кабы” — уже не было смысла, посему Стеф пересилив себя, встал с кровати и принялся надевать чистую одежду. Он и так очень запозднился с привычным утренним подъёмом; обычно, в это время молодой человек во всю занят делами. Но из-за бессонной ночи ни энергии, ни желания идти выполнять свои обязанности попросту не было, и оставаться в лакейской, пока ему за это не надают по шапке, посчиталось куда заманчивее. Однако, поставленная задача — встреча с Герцогом — вынудила покинуть тихую, маленькую, надёжную крепость, как бы того не хотелось. И, закончив с надеванием новых, не запачканных кровью, вещей, парень незамедлительно покинул её, бросив напоследок взгляд в сторону постели, под которой лежали главные причины его тревоги, словно всё ещё обдумывал своё решение.

И стоило парню только выйти за порог комнаты и пройти пару шагов, как из-за угла выскочила разгневанная главная камеристка.

— О! Доброе утро, Ваша Светлость! — Камелия наигранно и очень низко поклонилась, едко произнеся каждое слово. — Как спалось? Надеюсь, крепко и сладко!

Стефан устало посмотрел на горничную сквозь покрасневшие глаза и опухшие веки, отвечая всем своим вялым видом на, пусть и риторический, вопрос.

— Ты время видел? — недовольно спросила она, уперев руки в бока. — Почему я одна тут бегаю, как дура, суетясь, пока вы отдыхаете и развлекаетесь?! Какое нахальство! Сначала не желают выполнять указы, а потом спят до скольких вздумается.

— Камелия, не кричи…

— Не тебе меня затыкать! С каждым днём ты наглеешь всё больше и больше. Если подобное ещё раз повторится — я буду вынуждена пожаловаться Госпоже.

Молодой человек пропускал возмущения девушки мимо ушей. Он потирал виски и глубоко дышал, не смев более произнести ни слова. Неимоверно сильно хотелось высказаться, сказать, что он о ней думает, но каков от конфликта резон? Разве подобное сможет заткнуть её? Этим брюнет лишь раздует раскалённые угли гнева камеристки.