Да, Алек, я тоже знаю, на какие места надавить. Однако промахиваюсь.

— И всё же ты будешь подальше от того места, под внушительной охраной.

Я делаю ещё одну попытку.

— Виктор может счесть это удачным моментом, гибридов тоже может быть много.

И снова промах.

— Мои люди сейчас разбросаны на несколько километров от поместья, у каждого экстренная кнопка. Если бы это планировал не я, тогда возможно, но сейчас… — завершением служит искривление губ, выражающее крайнее сомнение.

Но я не сдаюсь. Есть ещё одна вещь, которую не хотелось бы озвучивать, но он не оставил мне выбора.

— Всегда может быть предатель, Алек, мы уже обожглись один раз.

Однако его это даже не трогает, он лишь качает головой.

— Не может, их всех обработал Елай.

Да чтоб его… Елай!

Я разве что не рычу, когда слышу это, с трудом отделавшись только закатыванием глаз.

— И ты ему действительно доверяешь?

Вот он момент, когда что-то промелькивает в глазах Алека, неуловимая тень, которая пропадает слишком быстро, чтобы я смогла понять, что скрывается за его непоколебимым взглядом. Алек какой-то другой, он такой, каким я его встретила — спокойный, уверенный в себе и чересчур нерушимый. Каменная скала. И я поражаюсь тому, каким его делали всё это время эмоции. На него так влияла я? А разлука вновь вернула его лучшую версию? Не сказать, что…

Ой, да кого я обманываю! Это задевает, и сильно, как маленькое, холодное сверло, пронизывающее сердце.

— Сейчас, да, — его ответ возвращает меня в реальность.

Я пытаюсь встряхнуть это мерзкое чувство удручённости и отвожу глаза, отыскивая, чем могу отвлечь себя.

— Ты не убедил меня, Алек, — бросаю глухо куда-то в сторону гантель, которыми собираюсь спастись, чтобы не смотреть на него.

Но я чувствую, как он смотрит на меня в продолжающемся молчание — тяжело, осязаемо. Он словно раздумывает над чем-то очень нелёгким.

— Тогда ты убеди меня в обратном, — я слышу в его голосе дерзкий вызов и… ухмылку?

Медленно перевожу взгляд с гантелей и смотрю на поблёскивающие, тёмные глаза Алека. Есть ли в них озорство? Абсолютно, нет, он серьёзен.

— Что? — переспрашиваю не потому что не услышала, а потому что до сих пор не отошла от шока.

Мне кажется, что я уже знаю, что он предлагает.

— Елай считает, что ты ни с кем не справишься, я тоже, убеди меня в обратном. Одолей меня, и мы решим этот вопрос раз и навсегда.

Да он серьёзен!

Моя челюсть впечатывается в пол. А ещё я ненавижу, что моя усмешка звучит глупой и сокрушённой.

— Это шутка?

— А похоже?

Ни черта.

Я тяжело сглатываю и выпрямляюсь, отряхивая с боков несуществующие пылинки.

— Ты не можешь со мной сражаться, — я говорю это так, как самую очевидную вещь в мире.

Но я то знаю! Мы проходили это уже, и Алек в прошлый раз выглядел так, словно готов был оторвать себе руку при каждом ударе, а потом и вовсе перевёл всё это в наглое соблазнение. Однако сейчас он ведёт себя так, будто никогда ничего подобного и не было. Он идёт в стороны стены и берёт с неё по две тренировочные палки в каждую руку, а потом поворачивается ко мне и начинает медленно идти обратно.

— Это больше не игра, принцесса, — говорит Алек, продолжая приближаться, и каждый его шаг такой же решительный, как он сам. — А я слишком сильно люблю тебя, чтобы доверить кому-то другому проверять, справишься ты или нет. — Алек останавливается в двух метрах, и кидает мне сначала одну палку, затем вторую, и слава Богам я не позорюсь в самом начале, без проблем ловя каждую из них. — Одолеешь меня или хотя бы продержишься дольше десяти минут, и ты идёшь с нами. Если нет, значит тебе там нечего делать, потому что каждый, с кем мы можем там столкнуться обладает моей скоростью и силой. Это честный уговор. Идёт?

Сердцебиение учащается, а ладошки потеют, пока стою как изваяние и смотрю в глаза Алека. Он серьёзен, и под его тяжёлым взглядом мне хочется сжаться, Алек никак не выражает превосходства, хотя мы оба знаем, что мне до него, как до Луны и обратно. Это будет позор, и он никогда этого не забудет. Но если я сейчас дам обратную и буду настаивать на том, что он дал слово, только докажу их правоту. Я трушу, честно, и я знаю, что Алек мне не поддаться на этот раз. Но хотя бы мой позор будет быстрым.

Поэтому я сама не верю, что соглашаюсь.

— Идёт.

Алек вскидывает бровь. Удивлён? Совсем немного. Куда больше он доволен, по его манящим, прекрасным губам скользит слишком обаятельная ухмылка.

И это первый ход с его стороны, потому что я чересчур увлечена ей, чтобы заметить, как он в одно движение делает мне подсечку, и я с сокрушенным оханьем падаю, ударяясь затылком об пол.

— Мерзавец, — кряхчу, морщась, когда чувствую в рёбрах боль.

Он оказывается надо мной, его ухмылке мог бы позавидовать сам Сатана.