– Вы что-то ищите?

– Ага, - говорю.
– Ответы на вопросы жизни и смерти.

– И что, находите?
– она, кажется, совершенно не удивилась.

– Да вот, кажется, нахожу, - тон и манеры случайной собеседницы провоцируют на откровенность: она вела себя так, словно мы уже лет десять были - не близкими друзьями, конечно, а, скажем, соседями по подъезду. Посему меня несет. И рад бы заткнуться, да не выходит.

– Только я не все понимаю. Например, на вопрос: "как мне жить дальше?" получил ответ: "Однако, начнем". Вот, стою, думаю: что начать-то? Пока не придумал.

– Так вы по книгам гадаете?
– она почему-то обрадовалась. Словно бы всю жизнь мечтала встретить живого человека, способного к нехитрой этой магической процедуре, и вот, сбылось, наконец-то.

Я смущенно пожимаю плечами. Утвердительный ответ, старательно замаскированный под безответственное: "а хрен меня разберет".

– А погадайте-ка ему!
– вдруг просит она, указывая на продавца книг, который все это время пребывал в состоянии оторопи. То ли заключил опасливо, что два психа нашли друг друга, и в наш бредовый диалог лучше бы не встревать, то ли, напротив, внимательно прислушивался, надеясь стать свидетелем Большого Откровения и, соответственно, просветлеть не далее как в ближайшую пятницу. Но тут он встревожился.

– Раиса Адольфовна, ну зачем вы надо мной смеетесь?
– взмолился книгопродавец.
– Хотите уволить, увольняйте. А изгаляться зачем?

– До этого пока не дошло, - спокойно ответствует брюнетка, и я начинаю понимать, что их связывают какие-то драматические производственные отношения.
– Я пока не решила, увольнять тебя или нет. Вот пусть молодой человек погадает, все само и решится. Давайте, что же вы!
– последняя реплика обращена уже ко мне.

Пожав плечами, беру томик Чехова из подписных изданий. Демонстративно зажмуриваюсь, открываю книгу, снова тычу наугад перстом. Открываю глаза.

"Читать ты не умеешь, а воровать умеешь. Что ж, и то слава богу. Знания за плечами не носить. А давно ты воровать начал?"

Я в шоке, книготорговец - и подавно в шоке. Кармен, она же Раиса Адольфовна, ржет, аки небесная кобылица: громко, заливисто, но не без хрустальных обертонов, то и дело взрывающих ровный поток мощного звука.

– Суки, - говорит нам обиженный продавец. Голос у него при этом тоненький, жалобный, того гляди заплачет.
– Падлы, мудачье голимое. Да идите вы на хер! "Воровать"! Украдешь тут, блин... За копейки... зимой... на жаре... блядища жирная... лимитчица, ебанарот...

От избытка чувств он умолкает, выходит из-за лотка и почти мгновенно исчезает. На улице Горького исчезнуть - плевое дело. Надо лишь шагать в едином ритме с прочими пешеходами, и тогда очень быстро становишься частью толпы, а это даже круче, чем быть невидимкой.

– Ну вы даете!
– отсмеявшись, говорит моя Кармен.
– Ваш способ гадать это нечто. Я Василия давно раскусила, да за руку поймать все недосуг было. А теперь он сам ушел. Ну и слава богу...

– Так это ваш лоток?
– спрашиваю.

– Ну да. Этот, и еще два десятка книжных лотков по всей Москве, - гордо подтверждает она.
– Торгуем новыми изданиями, и на комиссию книги берем...

– Круто, - констатирую.

– Да нет, не то чтобы так уж круто. Но жить можно... Слушайте, а вот теперь вы мне погадайте. То есть, просто задайте вопрос: кто я такая. Очень интересно, что получится.

Дурное дело нехитрое. Беру следующую книгу. Куприн. Эк меня на классику потянуло!

– Вот... Ох, по-моему, я устал. Тут ерунда какая-то открылась...

– Вы читайте, а не комментируйте, - нетерпеливо требует моя новая знакомая.

– Слушаю и повинуюсь: "Я не знаю и не могу сказать, обладала ли Олеся и половиной тех секретов, о которых говорила с такой наивной верой, но то, чему я сам бывал нередко свидетелем, вселило в меня непоколебимое убеждение, что Олесе были доступны те бессознательные, инстинктивные, туманные, добытые случайным опытом, странные знания, которые, опередив точную науку на целые столетия, живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьями, в темной, замкнутой народной массе, передаваясь как величайшая тайна из поколения в поколение." Конец абзаца.

– "Ерунда", говорите? Ну, считайте пока, что, и правда, ерунда, усмехается Раиса Адольфовна.

Теперь она смотрит на меня с нескрываемым любопытством. Кажется, даже восхищение можно обнаружить в ее темном взоре, и я понимаю, что снова попал в самую точку. Вероятно, мадам недавно открыла в себе какие-нибудь модные экстрасенсорные способности, или же на картах гадать научилась, или еще что-то в таком духе - для женщины такого типа это, по-моему, совершенно нормальное явление. И вот теперь из наших с Куприным уст она словно бы лицензию получила... Я понимаю, что сейчас из нее веревки вить можно, причем продолжаться этот плодотворный период будет недолго: не тот, кажется, у леди характер, чтобы годами лелеять в сердце чувство благодарности к "таинственному незнакомцу". Полчаса полелеет - и ладно.