Я был далеко не из таких!

Эти товарищи только и искали, чем бы таким упороться. На сам процесс им было абсолютно наплевать.

Они прогуливали школу, вечно где-то шлялись, пили за гаражами водку и нюхали клей в грязных подвалах. Они все были невежественны, глупы, дурашливы и уродливы. Их лица почти всегда источали нездоровую бледность и были покрыты прыщами. Глаза у них были как стеклянные. Этих людей всегда отличала удивительная, просто феноменальная тупость. Они напоминали больных деменцией. Смеялись они всегда как идиоты, а зубы их находились в ужасающем состоянии.

Все эти люди отличались чрезмерной худобой и физической неразвитостью. Их одежда всегда была грязной. Они вообще отличались крайней неряшливостью и большой терпимостью к грязи.

Эти пьянчужки редко мылись, вместо этого предпочитая литрами лить на себя «Тройной». От этого они только ещё больше воняли.

Их тела были поражены многочисленными болезнями. Тут и СПИД, и сифилис, и триппер… Словом, все венерические. Но этим, понятно, не ограничивалось. Болели они и диабетом, гипертонией, атеросклерозом, тромбозом, туберкулёзом, болезнью Потта, нефритом, гастритом и чёрт знает чем ещё. И это всё вдобавок к обязательным для таких людей алкоголизму, наркомании, раку лёгких и циррозу печени. Некоторые из них даже умудрялись заболеть подагрой в 15 лет.

Словом, это были измученные и несчастные существа, мучимые всеми мыслимыми болезнями. Их никто не уважал. Даже они сами. Только некоторые девочки их жалели.

Так вот. Всё это – не мой случай.

Я никогда не принадлежал к числу этих отбросов общества.

И, как ни странно, кайф был не очень-то мне интересен. Куда более меня интересовал сам процесс приготовления наркоты.

В дедушкиной квартире на Тучковской я тогда оборудовал целую нарколабораторию. Весь стол на кухне, помню, был заставлен всякими колбами, банками и склянками. Впрочем, посуда для опытов там вся не помещалась. А потому колбы стояли подчас в самых неожиданных местах.

Все подоконники в квартире были уставлены горшками с опиумным маком, коноплёй, дурманом и бог весть чем ещё. Те горшки, что не влазили на подоконники, стояли прямо в спальне, питаясь от мощных ламп дневного света. В шкафах, лёжа на полках, сушилось сырьё. Оно же сохло на разложенных по полу газетах.

Центр всего этого хозяйства находился на кухне. Именно там гордо возвышался над газовой плитой начищенный до состояния зеркала гигантский самогонный аппарат.

Чего мы только с дедом не вытворяли!

Мы получали опиум и героин, делали гашиш, извлекали кофеин из кофейных зёрен и миристицин из мускатного ореха. И это ещё далеко не всё!

Пожалуй, все наркотики, какие в принципе можно получить в домашних условиях мы получили.

При этом мы постоянно экспериментировали.

Да, мы были не из таких, кто просто тупо следует рецептам из Интернета.

Мы хотели быть творцами, свободными художниками так сказать. И мы ими были.

Мы постоянно смешивали одни вещества с другими, желая понять: как сделать так, чтоб штырило лучше?

Не буду посвящать вас во все подробности наших экспериментов. Это, в конце концов, автобиография, а не пособие по химии. Тем более, что для интересующихся наркотой я писал отдельную книгу. Она была уже почти готова, но тут началась эта вся дрянь с уголовным делом, которая и не даёт мне пока возможности завершить этот выдающийся опус.

Но я обещаю, что при первой же возможности я эту книгу допишу, и вы все сможете упороться в соответствии с приведёнными там рецептами.

Кстати, про этот занятный мануал речь ещё пойдёт дальше.

А пока вернёмся к делу.

Впрочем, один занятный рецептик я вам тут всё же приведу. Приведу потому, что это важно для повествования.

Суть здесь вот в чём. Мы с дедом долго пытались получить некий идеальный наркотик. Такой, чтоб мощный был, но зависимости не вызывал. Чтоб давал крутые галлюцинации, и тонизировал, а вдобавок ко всему был вкусным и видом своим не вызывал подозрений у полицейских.

И такое средство мы получили. Готовилось сие чудо-зелье так.

Мы брали огромное количество кофейных зёрен, размалывали их в кофемолке, а затем получившийся порошок ссыпали в кастрюлю. Туда же мы добавляли немного воды. Потом размешивали всё это. Получалась эдакая густая кофейная каша. Эту кашу мы ставили на медленный огонь и варили несколько часов.

Здесь главная трудность в том была, что всё это варево вечно норовило убежать. В результате мы с дедом посменно дежурили у плиты. Содержимое кастрюли постоянно приходилось помешивать. За огнём тоже нужен был глаз да глаз. Периодически ещё воду в кастрюлю доливать надо было, но это уж мелочи.

Продолжалась эта каторга обычно часа четыре. Больше мы с дедом просто не выдерживали. Впрочем, пару раз мы стояли у плиты и по шесть часов, а один раз – и все восемь. Но обычно занимало это четыре часа.