Не передать, пожалуй, какое же у нас чистое в Москве небо в январе месяце. Никогда в жизни не видел более чистого, более глубокого голубого неба.

При этом, конечно, светит яркое солнце. Его лучи падают на кристально-чистый снег в парке, на машины, на дома. Солнце освещает все кругом, проникает в окна, а уж в парке оно делается и вовсе вездесущим.

А ночью, когда мороз опускается до минус тридцати или даже до минус сорока, то гулять под таким небом – одно удовольствие. Небо над головой чистое-чистое, черное-черное, а потому на нем можно видеть звезды. Холод в это время такой, что начинает казаться, будто все вокруг, – и деревья, и фонари, и дома, – аж звенит от него. Снег под ногами в такую погоду хрустит так, что даже вести беседу на прогулке нельзя. Хруст снега заглушает собеседника.

Вот именно в такую погоду (на улице было градусов пятнадцать ниже нуля) шел я по льду Москва реки, никого не замечая.

Я наслаждался солнцем, которое светило мне в лицо, слушал хруст снега и совершенно не смотрел по сторонам.

В этот момент я услышал крик: «Эй, Марат! Привет, иди сюда!».

Я посмотрел налево и понял, что совершенно замечтался и не заметил рабов.

Они собрались возле лунки и готовы были нырять за раками.

Как только я это осознал, – сразу же направился к ним. А дальше между нами завязался такой вот разговор.

– Привет, ребята! Опять раков ловите? – спросил я.

– Раков, Марат, раков! – сказал один из них. – Эта Антонина жрет в три горла. По сравнению с ней Три Толстяка как один!

– Ром будешь? – спросил другой.

– Прости, но я не пью, – ответил я.

– Как? Совсем не пьешь? Даже перед школой? – в изумлении спросил тот.

– Даже перед школой, – отвечал я.

– Это плохо. Я вот всегда перед школой рюмочку-две рома выпиваю. Очень хорошо для сердца, говорят, – сказал один из них.

– Да, Марат! Тебе надо обязательно пить ром! Все хорошие мальчики в твоем возрасте пьют ром. А мой брат, который в одиннадцатом классе учится, каждый день почти полбутылки рома выпивает. Но он предпочитает «Мумию»… – сказал один из рабов.

– Я не буду пить! – отрезал я.

– Как знаешь… – с грустью в голосе ответил один из них, после чего начал раздеваться.

Очень скоро один из моих собеседников почти полностью разделся, обнажив свое довольно пухлое тело.

Он постоял секунд десять раздетым на голом снегу, надел очки ныряльщика, выпил еще одну рюмку рома, а потом запустил в лунку сначала одну ногу, потом вторую, потом просунул туда живот и грудь, скрывшись, наконец, под водой полностью.

Примерно через минуту из лунки сначала показались две руки, в каждой из которых было по одному большому раку. Потом вылезла голова.

– Нахуй эту Тоню с ее ёбаными раками! Давай сами этих раков сожрем! – крикнул вынырнувший ловец раков.

– Иди нахуй, хуй! Нам еще целое ведро наловить надо! – ответил ему товарищ, стукнув его как следует по голове.

После такого удара ныряльщик обратно погрузился под воду и начал недовольно пускать воздух со дна, хотя через минуту он показался снова, держа в руках уже одного рака.

– Нахуй его! Давай сожрем! С ромом будет самое то! – опять начал свое ныряльщик.

– Пошел нахуй, сука! – сказал ему друг, выхватив из руки добытчика рака и положив его в ведро. – Ныряй глубже, как в пизду!

Ныряльщик снова погрузился в тёмные воды Москва-реки, которые были таковыми вовсе не потому, что были грязными, нет (в январе прозрачность вод в Москва-реке наивысшая), но потому, что

Воды, должен сказать, тёмными были совсем не от грязи. Напротив, в январе месяце вода в Москва-реке почти всегда на удивление чистая и прозрачная. Просто из-за толстого льда, покрытого сверху еще и слоем снега, солнечный свет до воды не добирался.

Честно говоря, я сам никогда не понимал, как же ныряльщики за раками хоть что-то видят в глубине. Там было темно как в бочке.

Словом, некоторые из них ныряли с каким-нибудь фонариком, облегчая себе работу.

Надо сказать, многие рабы делали все возможное для того, чтобы упростить себе жизнь и ловлю раков, которая в своем неприкрытом виде могла стать причиной смерти для них.

Так, некоторые товарищи привязывали к своим конечностям веревки, с помощью которых возможно было вытащить их из проруби.

Была у нас ещё история, связанная с одним мальчиком из достаточно обеспеченной семьи.

Мальчик этот ненароком угодил в рабство, но все же смог устроиться на нетрудную работу хлебореза на кухню Антонины.

Однако же этот шкет был замечен в краже куска хлеба. В качестве наказания его послали ловить раков.

Так вот, родители мальчика-хлебореза очень позаботились о его здоровье, а потому купили ему профессиональный акваланг и плавательный костюм, который должен был защищать его от холода.