Она сняла черную толстовку и быстро надела белое летнее платье с принтом из красных цветов. Я успел рассмотреть сексуальный розовый кружевной лифчик и трусики, когда она переодевалась. Платье подчеркивало длинные гладкие ноги и дразнящее декольте. Даже несмотря на то, что мы находились в опасности, член встал на нее. Я облизал губы, снова уставившись на вентилятор под потолком. Затем наступила пауза, и я заметил, как Тесс махнула рукой в сторону кровати.

— И что это такое?

— Что?

— Кровать-то одноместная.

— Проблема?

— И как это будет выглядеть? Ты спишь на полу?

Я рассмеялся.

— Ты охренеть какого высокого мнения о себе, если думаешь, что я буду спать на полу. По-моему, ты уже бывала в моей постели, — напомнил я Тесс.

— Неважно, — она прищурилась. — Даже знать не хочу, что творится в твоей голове.

— Наверное, это к лучшему, — лукаво улыбнулся я.

— Все, что тебя волнует — убийство и секс. Самому не страшно?

— Неа. Я просто готовлюсь к тому, что произойдет дальше.

Тесс уперла руки в бока и принялась расхаживать взад-вперед по тесной комнатушке. Номер наполнился легким ароматом ее женского тела: в одно целое смешались пот, духи с запахом розы и мыло. Я почувствовал, как член стал еще тверже.

— Я просто не понимаю, как можно хотеть… этого. Как можно возбудиться после всего произошедшего?

— Иногда мужчина возбуждается, сам того не замечая. И если я засну рядом с тобой, проснусь со стояком… то трахну тебя.

— Как романтично, — сверкнула глазами Тесс. — Не забудь про красные розы и гребаную открытку.

— Не забуду, — усмехнулся я. Она хоть представляла, как сексуально выглядела, когда хмурилась? Догадывалась, как на меня действовала? — Когда ты, наконец, признаешь, что я тебе нравлюсь?

Тесс закатила глаза, подавив улыбку, отчего я рассмеялся еще громче. Меня очень забавляло провоцировать ее на гнев. Она разрывалась между желанием сопротивляться и желанием отдаться мне. Это читалось в каждом ее движении, в том, как она наклонялась ко мне, в том, как постоянно хотела дотронуться. Она была моей, хотела этого Тесс или нет.

— Что тут смешного, можно узнать? Подумать только, всего два года назад меня больше всего волновала книга про Оливера Твиста.…

Я расхохотался. Просто не смог сдержаться. Ее невинность так возбуждала.

— Перестань смеяться! — улыбнулась Тесс. — Реально, это была единственная серьезная проблема в моей жизни. По ночам я лежала без сна, с тревогой думая о сочинении, которое предстояло написать, о попытке получить степень. Нужно было прочитать книгу и написать по ней эссе, и в то время это было самой большой трудностью. Я бы с удовольствием вернулась в прошлое и посоветовала той наивной девушке: не принимай это как должное. Не профукай момент. Наслаждайся каждым днем. Жизнь никогда больше не будет такой беззаботной, потому что однажды на хвосте появятся гребаные русские, и придется делить постель с сумасшедшим киллером в мотеле, в котором воняет как в зоне химической войны!

— Прошлое — это прошлое, Тесс, — пожал я плечами. — С ним уже ничего не поделать, так зачем о нем говорить? Просто оставь все как есть и не накручивай.

— Наверное, ты прав, — согласилась она. Несколько минут Тесс молчала, и я не видел причин нарушать тишину.

Лежа на кровати, я размышлял о ключе, шифре на клочке бумаги и о том, что сделаю с русскими, укравшими мои деньги. У меня еще не было определенного плана, но разум наполнился мыслями о мести. Я буду зверем, которого слишком долго держали в клетке и наконец выпустили на свободу. Убью мудил любым оружием, которое найду. Каждого из них.

— Лиам…?

Я понял, что Тесс перестала расхаживать по комнате, и теперь сидела на краю кровати, рядом с моими ботинками.

— Что?

— Ты говорил, что твой брат Кевин был мягким человеком. Что произошло…

— Не смей упоминать моего брата! — я резко сел.

— Воу! Прости! Не хотела тебя расстраивать! — Тесс подняла руки в защитном жесте. — Может, все-таки расскажешь, что с ним случилось?

— Прекрати, — потребовал я, непрошеная эмоция взяла надо мной верх. Эффект был внезапным и шокирующим. Мышцы напряглись, а под кожей вздулись вены. Господи Иисусе, я был полным идиотом, когда сказал Тесс о Кевине.

— Какая от этого польза? — спросил я, мои глаза горели гневом. — Я чувствую себя достаточно виноватым в его смерти. Мы торчим тут в тесном номере, Жарков и его русские ублюдки за нами охотятся. Босс рано или поздно узнает, что я солгал, и тогда нас будет преследовать еще и гребаная криминальная семейка Бьянки. Надо разобраться со всем этим дерьмом, а тебе приспичило поговорить о моем мертвом брате?

Девушка выдержала мой взгляд. А я вот первым его отвел. Выражение лица Тесс было слишком мягким, слишком понимающим. Существовал риск, что я бы что-то почувствовал, продолжив смотреть на нее слишком долго, и идти на этот риск мне не хотелось. Пришлось заковать свое черное сердце в лед. В противном случае однажды меня начала бы грызть совесть или стыд, а если киллер испытывает подобные эмоции, то вскоре ощутит жало пули.