Я усмехнулся.

— Какая ты неблагодарная! Считай, что я тебя спасаю от слез и хандры, а ты жалуешься. Ведь от самой себя тебя спасаю. — Решил я немного разрядить обстановку, параллельно снимая все заклинания с нее и вешая замок на дверь.

— Так говорят все поработители, — мстительно ответила она, потирая руки из-за туго сплетенной сети заклинания и приподнимаясь на моей кровати.

— Прости, — подсел я к ней и взял ее за оба запястья, — сам не ожидал от себя такого.

— Не ожидал, что ты, тиран и самодур, принудишь девушку отправиться в твою спальню?

— Лисси, — поднял я бровь, — я уже устал напоминать, что я император.

— Сегодня ты больше похититель и маньяк, — поджала губы она.

— Давай ты меня выслушаешь, а потом уже сделаешь выводы. — Попросил я ее.

В дверь кто-то заскребся.

— Это Герман, — скрестила она руки, — и он не успокоится.

— Скажи ему, что все в порядке, но сегодня, — я почти рычал, — сюда он не зайдет!

По взгляду понял, что она что-то транслирует своему через чур заботливому фамильяру, и в эпитетах для меня не стесняется.

— Хорошо, — надменным тоном ответила девушка, — но придет в шесть утра, и ты, — кивнула мне угрожающе, — меня отпустишь. Или отпустишь раньше, когда выговоришь все то, что хотел сказать.

С кем, с кем, а с ласками я еще не договаривался. Всякие переговоры в моей жизни были, но чтобы так…

— Уговорила, — улыбнулся я, — отпущу, если сама захочешь уйти.

— Ну, — нетерпеливым тоном начала она, — что там у тебя? Говори.

— Лисси, — наклонился я к ней вплотную, чтобы ощущать близость с девушкой, — Я люблю тебя!

Лисси де Риверс

На язык напрашивались не самые культурные выражения, и о том, что я знаю такие слова, оповещать Ревенера не хотелось. Я же все таки благородная деса. Даже дважды.

С другой стороны, гори оно все огнем.

— Что, бл…(ненормативная лексика жителей Аридии)?

— Ты удивлена? — смутился он от моего жаргона.

Я скептически посмотрела на дракона.

Удивлена ли я? Вот шутник.

— О чем ты говоришь? — уже серьезным тоном спросила Ревенера. — Еще несколько дней назад, и сегодня, ты приказываешь отбирать тебе будущую жену, а потом утаскиваешь меня и признаешься в любви? — голос предательски дрогнул.

Дракон ответил на все сказанное в своей властной манере — надвинулся на меня и требовательно поцеловал, придерживая за спину.

Во мне говорит шампанское, но так и быть, заткнусь.

Мы достаточно долго не отрывались друг от друга, но в моей голове набатом стучала мысль: «Очнись, дура. У него гарем!»

— Стой, — вырвалась я нехотя, — я так не могу.

— Лисси, послушай, — он нежно взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

Вот любит он этот картинный жест.

— Невесты мне не нужны. Ольнею отправим обратно в поместье и выдадим замуж. Можешь спалить гарем. Но, я уже очень давно думаю только об одной несносной языкастой ведьме, которая на протяжении многих лет вызывает у меня чувство ревности и бешенства.

«Про гарем красиво сказал», — в пол уха слушала я.

Стоп! Что значит на протяжении многих лет?

— Я не понимаю, — округлила я глаза, как сова в поисках добычи.

Дракон привычным жестом взъерошил волосы, убрал свою челку и начал рассказывать.

— Ты же знаешь, что мы немного чувствуем истинность, когда встречаем подходящую невесту?

Я только кивнула, не произнося ни звука. Что я истинная, я подозревала.

— А вот я, помимо того, что почувствовал истинность, точно знал, что только с тобой я смогу быть счастлив.

Неа! Понятнее пока не становилось. Я заерзала от нетерпения.

Ревенер отвернулся и смотрел в стену. Взгляд был стеклянный. Он начал с самого начала все разъяснять.

— Мой второй дар — видеть размытое, возможное, далекое будущее. Работает он не по моему желанию, а сам по себе.

— Ты провидец? — ахнула я.

Император кивнул.

— Да, Лисси. И представляешь, мою жизнь с Серидой он не освящал никак. Наш брак был договорной. Мы уважали и ценили друг друга, а потом она погибла от сумеречного клинка. Я правда дружил с ней, она была невероятной женщиной, прекрасной императрицей, замечательной матерью, но любви между нами не было.

Я погладила Ревенера по руке. Все знали эту историю, как храбрая мать защитила своего сына он убийцы, но не смогла спасти себя.