Эдмонд ГАМИЛЬТОН
Как там, в небесах?
Я не хотел надевать форму астронавта, когда выписался из госпиталя. Но другой одежды с собой не было, и я слишком торопился унести оттуда ноги.
Погрузившись в лайнер на Лос-Анджелес, я пожалел об этом. Пассажиры глазели на меня, словно на диковинку, и оживленно перешептывались. Стюардесса одарила особо пленительной улыбкой и, должно быть, насплетничала пилоту, потому что тот вышел в салон, с чувством пожал мне руку и произнес: "Я полагаю, мистер, этот перелет для вас не больше, чем детская забава".
Чуть позже рядом остановился невысокий мужчина, озираясь в поисках места. Найдя его прямо перед своим носом, он уселся со вздохом облегчения. Это был суетливый очкарик лет под шестьдесят. Ему потребовалось несколько минут, чтобы справиться с ремнем безопасности. Только затем он заметил мою форму и медные буквы на груди, означавшие "Вторая экспедиция".
– Погодите...
– пробормотал он, моргая подслеповатыми глазками.
– Да вы же один из тех парней, что недавно вернулись. Выходит, были на Марсе!
– Был, - мрачно подтвердил я. Очкарик поглядел на меня с восхищением.
– Скажите, ну и как там, в небесах?
Самолет уже поднялся в воздух, и я видел в иллюминатор, как аризонская пустыня быстро уходит вниз.
– По-разному. Там все иначе.
Ответ, казалось, полностью его удовлетворил.
– Ясное дело, иначе, - кивнул он.
– Вы, наверное, теперь возвращаетесь домой, мистер...
– Хаддон. Сержант Фрэнк Хаддон.
– Так вы домой, сержант?
– Нет, я живу в Огайо, а этот самолет летит в Лос-Анджелес, объяснил я.
– Надо встретиться кое с кем, прежде чем вернусь в свой городок.
– Замечательно! Надеюсь, вы славно проведете время, сержант! просиял очкарик и подмигнул, словно желая мне обойти все калифорнийские бордели и выпустить пар после долгого марсианского воздержания.
– Вы отлично потрудились и заслужили нашу любовь и уважение. Я читал, что когда ООН пошлет на Марс еще пару экспедиций, мы построим там города, наладим регулярные пассажирские рейсы и тому подобное. Я усмехнулся.
– Вам вешают лапшу на уши, мистер. Мы можем с таким же успехом превратить в цветущий сад пустыню Мохаве, это куда ближе, да и обойдется дешевле. Есть только одна причина, по которой нам все-таки стоит осваивать Марс, - это уран.
Похоже, очкарик не совсем поверил мне, но спорить не стал:
– О да, конечно, - сказал он с напускным энтузиазмом.
– Я слышал, что уран очень нужен для наших атомных станций, но... но это не все, верно?
– Это все, - сухо отрезал я.
– Во всяком случае, на долгое, долгое время.
– Но, сержант, в газетах писали...
Я закрыл глаза и слегка вздремнул, пока мой неугомонный сосед пересказывал газетные бредни. А когда проснулся, лайнер уже заходил на посадку.
Мы спустились по трапу, и очкарик прочувственно потряс мне руку на прощанье.
– Рад был познакомиться с вами, сержант! Вам здорово досталось там, на Марсе. Я слышал, что многие парни из Второй экспедиции не вернулись на Землю.
– Да, - сказал я.
– Я тоже слышал об этом.
На меня вновь нахлынул холод ледяных марсианских пустынь. Я поспешил в ближайший бар, опрокинул двойной бурбон и только после этого почувствовал себя лучше.
Выйдя на улицу, я поймал такси и назвал водителю Сан-Габриэль. За рулем сидел толстяк с широким красным лицом.
– Будь спок, - сказал он.
– Ты небось один из тех парней, что летали на Марс?
– Точно.
– Я уселся рядом с ним.
– Здорово!
– воскликнул он, с радостным изумлением глядя на меня. Ну и как там, в небесах?
– Не поверите, но в полете мы просто дохли от скуки, - усмехнулся я.
– Понятное дело.
– Он вырулил на переполненную машинами улицу.- Когда мне было двадцать лет, я воевал в Европе с немцами, во вторую мировую войну. Нас встречали в сорок пятом как героев, но, честно говоря, девять десятых времени мы валяли дурака, ни черта не делали. Похоже, в армии мало что изменилось с тех времен.
– Вообще-то экспедиция на Марс не была армейской, - объяснил я. Организовала ее ООН, но нами командовали офицеры, и дисциплина строилась по военному образцу.
– Конечно, там ни черта не изменилось, - упрямо повторил водитель. Не надо объяснять мне, приятель, что это такое. Вспоминаю, как мы с ребятами в сорок втором...
Я откинулся на спинку сиденья и из-под прикрытых век лениво смотрел, как мимо мелькают дома, утопающие в зелени. Солнце било в переднее стекло и казалось раскаленным, а дышать в салоне было почти нечем. Не так, конечно, как в Аризоне, но все-таки.