— Неправда.

— Разве?

— Просто есть кое-что важнее.

Я только вздохнула. Не мне с ним спорить.

Мы обшарили всю галерею, но пистолет так и не нашли. Рэй даже Морригана обыскал — я отвернулась, изо всех сил сдерживая рвотные позывы.

— Не думаю, что пистолет поможет против ЭТОГО существа, — осторожно предположила я, когда он закончил.

— Ты права, — Рэй устало привалился к стене, переводя дыхание. Кровь из раны уже не текла, но он явно пребывал на грани обморока. — И ритуалы не помогут.

— Мы обречены, да? — спросила я шёпотом. Черныш промолчал, но по его лицу прекрасно видно — ничего хорошего нам не светит.

— Не стоит оставлять его в живых, — он кивнул на неподвижного профессора. — Отвернись, я с ним закончу.

— Нет! Пожалуйста, не надо!

— Почему?

— Это же убийство, Рэй!

— Думаешь, первое? — Черныш холодно посмотрел на меня, но добивать профессора всё же не стал. Я вздохнула с облегчением.

— Мы не успели хорошо изучить план здания, — сказал Рэй. — Не уверен, куда нам нужно…

— Кажется, я знаю! Здесь есть зал где много зеркал.

— Чёрт.

— Вот именно.

Дальше мы шли медленно, стараясь и дышать через раз. Весь музей абсолютно безлюден. Тишина стояла настолько полная, что наши шаги в ней казались грохотом лавины. Мне повсюду мерещились странные тени, колышущиеся в углах. Я вздрагивала и впивалась в ручку биты изо всех сил, до боли в пальцах. А вот Рэй был совершенно спокоен. Хотя ему приходилось туго — рана наверняка беспокоила, но он не обращал на неё никакого внимания. Уверена, сейчас все его мысли заняты Дани. Даже не местью. Иначе он бы убил профессора, несмотря на всё моё нытьё. Он шёл слишком быстро для раненного, глядя прямо перед собой, стиснув зубы и сведя брови на переносице. Готовый умереть, если потребуется. Ради любимого. Думаю, это и прекрасно, и жутко. Такая любовь похожа на помешательство, но она пройдёт через все препятствия, победит даже смерть…

Я вспомнила Йена, и в груди кольнуло ледяной иглой.

— Что с тобой? — спросил рядом Рэй. — Ты очень бледная. Страшно?

— Терпимо, — соврала я и поёжилась. Холод парализовывал, убивая всякое желание двигаться. — Пойдём скорее. Надеюсь, с Дани всё хорошо.

Черныш промолчал, ускорил шаг, и вскоре мы вошли в небольшой зал, полный старинных зеркал. Они висели на стенах, стояли на подставках, и к каждому крепилась табличка с краткой историей. От некоторых сильно фонило. Всё-таки не зря зеркало считается мистическим предметом. Мало того, что оно — дверь в тёмный страшный мир, ещё и всякая нечисть оттуда лезет.

Мы осмотрелись, но за всеми этими зеркалами сложно увидеть, действительно ли зал пуст. По крайней мере, никакого движения не заметили.

— Похоже, здесь никого, — свистящим шёпотом поделилась я с Рэем. — Как думаешь, где…

Но тут Черныш сорвался с места, в два прыжка достиг противоположной стены и опустился на колени перед чем-то лежащим на земле, низко склоняясь над ним и прикасаясь бережно, как к хрустальной статуэтке.

Сначала я не поняла в чём дело, а потом ринулась за ним, скользя по натёртым плиткам пола, и неловко плюхнулась рядом.

Дани был смертельно бледен, в уголках губ запеклась кровь, волосы разметались, утратив свой золотистый блеск.

— Он… — начала я, но закончить не решилась.

— Без сознания, — отозвался Рэй. — Вроде бы цел.

Черныш устроил Дани поудобнее, очень осторожно подложив ему под голову свою сумку. Незаметно провёл по щеке кончиками пальцев. Лицо у него было просто непередаваемое. Если бы не ситуация, я бы точно разревелась.

— Пора валить, — беспокойство буквально подхлёстывало меня. Потом пообнимаются. В безопасности.

— Поздно, — сказал Рэй, медленно поднялся и развернулся, глядя куда-то мимо меня. А, чёрт. Уже напрягать начинает, что всякая срань всенепременно появляется именно за моей спиной.

— Вы заставили меня ждать, жалкие человечки, — послышался раздражённый голос. Я резко обернулась и чуть не ослепла. Потому что существо, стоящее передо мной, можно было назвать «Ослепительный». Ярко-красные вьющиеся волосы волнами до самого пояса, злые жёлтые глаза и бледная кожа. Оборотень. Похож на лиса из сказок о кицунэ. Так же невыразимо прекрасен, как Иму, но от него хотелось бежать, не разбирая дороги. Лис смотрел в упор, его взгляд порабощал, замораживал, и жертвы покорно шли к нему в лапы, как овечки на заклание. По крайней мере, я уже успела почувствовать себя овечкой и понять, что никуда не денусь, раз уж ему зачем-то нужна.

Одежда оборотня такая же, как у Иму, но белая ткань прошита красными нитками, а не серебряными. Складывалось впечатление, что она пропитана кровью.

Я потеряла дар речи, дрожа от животного ужаса и пятясь назад крохотными шажками. Энергия, исходящая от этого существа, казалось, способна разорвать на части, и тело само пыталось убраться с её дороги, тогда как разум блуждал где-то в лабиринтах сознания и помогать не хотел ни в какую.

Черныш прошептал что-то на латыни, вытянув руки, но лис и ухом не повёл.