Резко похолодало, по стене поползла изморозь. Звуки стали громче, кто-то хрипло дышал совсем рядом. Казалось, протяни я руку, смогла бы до него дотронуться. Бледный Дани рядом промокал рану Рэя носовым платком и вообще ни на что не обращал внимания. Я мельком ему позавидовала, потому что меня от ужаса так колотило, что зуб на зуб не попадал. Если это будет продолжаться, я впаду в панику и начну орать. Пусть лучше убьют, чем сидеть среди теней, не зная, что происходит, что с Иму…

Невысокая фигура вдруг метнулась в тумане, к ней неспешно двинулось сразу несколько размытых силуэтов. Послышался полный боли человеческий крик и звук падающего тела. Я встрепенулась. Там ещё какой-то человек? Вытянула шею — он лежит совсем рядом. Вопросительно посмотрела на Дани, но тот лишь пожал плечами и снова склонился над Рэем, а я не решилась проверять, кто там лежит и жив ли он. Главное, что точно не Иму. Иму выше и шире в плечах.

Всё прекратилось настолько неожиданно, что от наступившей тишины зазвенело в ушах. Туман исчез моментально, унося с собой призраков, и я увидела лежащее неподалёку тело профессора Морригана. А у стены Иму, склонившегося над Ларком. Его лапа проткнула лиса насквозь, так, что когти показались из спины. Кровь с них медленно капала на разбитые плиты пола.

Оба застыли в зверином облике, почти одинаковые, но я почему-то понимала, кто из них кто.

— Тебя всё равно найдут и уничтожат, — прохрипел Ларк. Из уголков его рта толчками вытекала кровь. — За твою поимку обещают хорошую награду.

— Знаю, — ответил Иму.

Их голоса звучали внутри моей головы, вслух они не произнесли ни слова.

— Моя смерть ничего для тебя не изменит, — снова заговорил лис через несколько секунд.

— Знаю, — повторил Иму, втянул когти обратно в спину Ларка и вдруг резко выдернул, держа что-то в ладони. Посмотрел на свою добычу, растянул губы в жуткой нечеловеческой улыбке и отбросил прочь. Она плюхнулась на пол, разбрызгивая кровь и исходя паром на только начинающем спадать морозе. Я присмотрелась и почувствовала, как сознание резко поехало куда-то из моей головы. Потому что на полу лежало и ещё пульсировало вполне человеческое сердце.

Кроваво-красный (часть вторая)

Когда я очнулась, сначала не поняла, где нахожусь. Всё вокруг плавало в тумане, и тишина окутывала так плотно, будто я оглохла.

С трудом поворачивая глазные яблоки, отзывающиеся болью при каждом движении, огляделась и поняла, что лежу в своей комнате, а за окном глубокая ночь. Надо бы позвать кого-нибудь, но из горла вырвался лишь тихий хрип, и болело оно так, будто меня душили. Ах да, меня же действительно душили. И когтями царапали.

От воспоминаний закружилась голова, и я уже собралась снова отъехать по-тихому, когда в дверях что-то шевельнулось.

— Проснулась, наконец, — недовольно сказал Иму, приваливаясь плечом к косяку. — Сколько можно разлёживаться?

— А ты, что ли, волновался? — прохрипела я. Попыталась приподняться, но сил не хватило, и я повалилась обратно на подушки.

— Ничего подобного. Просто скучно в пустом доме. Ещё и пришлось за твоим бездыханным телом присматривать.

Это прозвучало совсем не в манере Иму. Я вытаращилась на него, но он невозмутимо смотрел мимо.

— По… почему в пустом? Где мальчики?

— Рэя отвезли в больницу, Дани поехал с ним. Не умрёт, не волнуйся, — успокоил он, глядя на моё посеревшее лицо. И снова совсем не в своей манере. Да что с ним? Мальчиков по именам назвал, а не “людишки”, как обычно. И в голосе даже презрения не прозвучало.

— Иму… — начала было я, но горло перехватило, пришлось заткнуться и часто-часто дышать, чтобы побороть головокружение.

— Отдохни, — сказал Иму. — Ларк выпил из тебя слишком много. На восстановление потребуется больше времени, чем я думал.

Он отлепился от косяка, собираясь уходить, но я совершенно неожиданно для себя ринулась за ним, чуть не свалившись с кровати.

— Куда ты?

— Попробую что-нибудь приготовить, — ответил Иму, и я чуть не упала с кровати повторно. — Тебе нужно хорошо питаться, чтобы восстановить силы.

— Нет! Не уходи, пожалуйста! Не оставляй меня одну!

— Я же здесь. Когда поешь и уснёшь, вернусь в зе…

— Нет! — заорала я, судорожно вцепляясь в простыни и глотая слёзы. — Мне страшно… не уходи…

Голос хрипел, срывался, резал по ушам, но позволить ему уйти сейчас казалось подобным смерти. Пусть хоть связки порвутся, хоть голова лопнет от боли, лишь бы Иму остался рядом. Пусть даже я, скорее всего, сама придумала себе его мягкость и сквозящее во взгляде еле заметное тепло — оно необходимо мне как воздух, даже не настоящее.

Иму помедлил на пороге. Всё же вошёл и присел на краешек кровати. Я тут же вцепилась в него и разрыдалась, уже не сдерживаясь — с подвываниями и размазыванием соплей по его футболке. Внутри что-то натянулось, и, казалось, вот-вот лопнет.